— Иди нафиг, а?!
— Да все-все, не агрись. Кстати, чего один?
— Ее папа не отпускает, — ухмыляюсь, наблюдая за танцующими неподалеку девчонками. Без всяких мыслей. Их тела сейчас, что-то вроде шума.
Ренат подвисает на секунду. Хмурится даже. Потом ржет.
— Серьезно? Ну да, правильные, хорошие девочки, они такие. Мы в двенадцать начинаем. Останешься, или тоже папа не отпускает?
— Ха-ха. Останусь. Слушай, — перевожу взгляд на Рената, — ты помнишь, Вэл притаскивал лоха какого-то, который ему проиграл. С девкой.
— Помню.
— Кудяков эту девку же тогда…
— Еще бы. Его не заткнуть было, неделю же потом трепался.
— Да? Не помню.
— А что?
— Да так. Свой проигрыш я в копилку уже скинул.
— Ок. Перед игрой объявлю.
Киваю и наблюдаю за тем, как уходит Ренат.
В двенадцать, когда Майя думает, что я ложусь спать у себя дома, свет в гостиной Кудякова гаснет на несколько секунд. Закрываю глаза, а когда открываю, все вокруг окрашивается в красный.
— Я уже приехала. Ты где?
— В пробку встал. Здесь до тебя пешком минут пятнадцать.
— Там, кажется, метель начинается. Вот и дождались первого снега, — Майя вздыхает.
— Да пофиг. Закажи пока что-нибудь.
— Ладно. Вообще, могу выйти тебе навстречу.
— Фигню не придумывай, все, я на улице. Скоро буду.
Сбрасываю звонок и засовываю телефон в карман куртки. Майя права, и правда началась метель. Первая неделя декабря. До моей днюхи осталось ровно пять дней…
Накидываю капюшон. Делаю пару шагов и сразу перехожу на бег, так явно будет быстрее.
У нас сегодня запоздалый обед в новом рестике на Патриках. Стряхиваю снег с капюшона и плеч, прежде чем зайти внутрь. Кручу башкой. Майю не вижу, зато прекрасно вижу материализовавшуюся хостес.
— Добрый день, вам…
— Меня ждут, — наконец-то замечаю Майю.
Делаю буквально один шаг и понимаю, что она не одна за столиком. В моменте подошвы будто приклеиваются к полу. Во рту пересыхает. Она улыбается. Смотрит на него и улыбается. В башке крутится мутный образ парня, сидящего напротив МОЕЙ Майи. Я его уже видел. Уже видел с ней.
Ревность, словно кислота разъедает плоть по миллиметру. Медленно и до дури болезненно. Хватаю воздух через рот, наконец-то совершая еще один шаг. Отмираю. Куртку расстёгиваю на ходу. Пальцы уже сводит от того, насколько крепко я сжимаю их в кулаки.
Они разговаривают, а потом этот урод вытягивает руку и убирает прядь волос от ее лица. Майя отшатывается. Смущается, морщит нос, что-то тараторит, судя по тому, как быстро шевелятся ее губы. Он ее внимательно слушает, кивает, но что-то слишком настойчиво втирает.
Панкратова сидит ко мне боком. Замечает буквально в паре шагов. Первые секунды поджимает губы, но почти сразу их расслабляет, улыбается и взмахивает рукой.
Он ее трогал.
Он.
Ее.
Трогал.
Она МОЯ, а он ее трогал.
Эти мысли не укладываются в голове. Не дают покоя. Нервная система сбоит. Я в наивысшей точке ярости. Агрессия течет по венам вместо крови сейчас.
Не понимаю до конца, как так происходит, но…
— Арс это…
Голос Майи смазывается. В ушах шумит. Это все бурлящая кровь. Планка падает. Ревность убивает. Я останавливаюсь у столика и без слов или каких-то других предупреждений, впечатываю свой кулак в лицо этого чувака.
— Что ты творишь? Ты сошел с ума?
Она жужжит надо мной, как пчела. Моргаю. Чувствую, как лицо обдувает ветром. Мы на улице. Опускаю голову, смотрю на свои руки. Они в крови.
— Ненормальный! Слышишь, ты ненормальный!
— Он тебя лапал, — бурчу едва слышно.
Майя застывает. Смотрит на меня, как на придурка.
— Что? — переспрашивает, но, судя по реакции, она и так все слышала. — Это недоразумение. Ник просто…
— Ник? — перекатываюсь с пяток на мыски. Пальцы снова сжимаются в кулаки.
Я не понимаю, откуда столько ярости. Не понимаю, но в груди все ноет. Мозг же ожесточённо подкидывает мне картинки. И на всех, Майя с кем-то. С кем-то, но не со мной. Она там не моя, но такого быть просто не должно.
— В следующий раз не будет распускать руки, — произношу жестче.
Майя округляет глаза, разлепляет губы, но ничего не говорит. Она в ужасе. В шоке, наверное.
— Это какой-то кошмар, Арс. Так нельзя, — качает головой спустя пару минут.
— Когда тебе восемнадцать? — спрашиваю и снимаю с себя куртку. Набрасываю ее на плечи Майи, потому что она выбежала на улицу без пальто.
— Летом. В июле, — хмурит брови. — При чем тут это?