Киваю, только вот время у меня уже на минуты идет…
Из ресторана родители сразу везут меня к Мельниковой. По дороге я пишу Петрову. Спрашиваю, точно ли у них отменили тренировку. Получив положительный ответ, злюсь.
Был же отличный план. А теперь что?
Кошмар наяву какой-то. А вечер с родителями вообще коту под хвост. Ужин я даже не помню. Кивала, говорила что-то, но мысленно была далеко. Паника захлестывала. Не знаю, заметили ли родители, я пыталась улыбаться постоянно, до сих пор губы сводит.
— Когда обратно соберешься, позвони, — наставляет папа. — Пришлю за тобой водителя.
— Хорошо, — киваю и выбираюсь из машины.
Вера встречает меня во дворе. Нервничает. Да я и сама вот-вот с ума сойду.
— Это была дурацкая идея, Май. Самая дурацкая идея, — причитает шепотом, пока мы идем в дом, чтобы не спалиться.
Как только машина моих родителей скрывается из виду, заказываем такси.
Дома Вера одна. Ее предки повезли малую на какой-то детский праздник.
— Да поняла я уже, — морщусь, крепче сжимая пальцами смартфон.
— Мы в любом случае попали. Если с ним что-то случилось, то это такой скандал… А если нет, он нас сделает изгоями. Тебя и меня, как Уварову, как Панова. А я не хочу! Я хочу нормально доучиться, Майя. Тебе легко, родители всегда будут на твоей стороне. А я? Что мне делать? — Вера всхлипывает. — Отец меня до конца школы под домашний арест закроет.
— Никто никому ничего не сделает. Все будет хорошо, — сжимаю Верины ладони. — Слышишь? Все будет отлично!
Вдалеке начинают виднеться отблески фар. Будет супер, если это наше такси.
Когда машина тормозит у ворот, вылетаю на улицу. Сбегаю по ступенькам, оборачиваюсь и понимаю, что Вера за мной еле плетется.
— Я не поеду, — бормочет, теребя пальцы. — Если мои родители узнают…
— Ладно, — забираюсь в салон. — Я тебе наберу, как приеду.
— Прости…
— Не парься, все нормально, Вер, — закрываю дверь.
Вера обнимает свои плечи и, развернувшись, шаркая ногами, идет в сторону дома.
Мельникова с сестрой — поздние дети, у них очень строгий отец. Полковник на пенсии. Последние десять лет занимается бизнесом, но командирские замашки остались еще с прошлых времен. Я это знаю, поэтому не обижаюсь.
Пока еду, думаю про Веру, ее родителей и постоянно смотрю на часы. Половина девятого. Попасть в школу можно еще без проблем, потому что в актовом сегодня допоздна идет читка спектакля. Каждый год в начале октября школа устраивает родительский день с достаточно обширным кругом мероприятий. Спектакль как раз одно из них.
Радует, что я с пятого класса участвую почти во всей самодеятельности, состою в куче чатов, из которых-то все и знаю, даже когда сама в чем-то не задействована.
Пробегаю мимо охранника, извиняясь и бормоча, что опаздываю на репетицию в актовый.
Оказавшись в пустом коридоре, выдыхаю. Замедляюсь и понимаю, что ключ я оставила в школьном пиджаке.
Снова ускоряюсь, просто на панике. Забегаю в спортивный корпус, спускаюсь этажом ниже и выруливаю к бассейну. Свет не зажигаю. Ориентируюсь в полумраке. Здесь огромные окна, и света уличных фонарей, льющегося сквозь стекла, вполне хватает.
Всматриваюсь вглубь зала. Вижу узкую светящуюся квадратную арку. Стул все еще стоит. Подпирает дверь. Задерживаю дыхание и крадусь туда.
Что говорить? А самое главное, как его теперь открыть-то?
До боли закусываю нижнюю губу, набираю в легкие побольше воздуха через нос, а когда все-таки решаюсь открыть рот, понимаю, что даже звука выдать не могу.
Черт! Хватит трусить, Майя. Хватит!
— Ты тут? — прижимаю ладонь к двери. — Арсений?
— Шесть часов, — слышу его голос и выдыхаю. Камень с плеч падает тут же. — Ты превзошла мои ожидания на целых два часа, Панкратова. Открывай давай уже.
— Я…
Переступаю с ноги на ногу. На миг даже алфавит забываю. Перед глазами только пиджак, в который я сунула ключ и повесила дома на плечики.
Я же не знала, что придется ехать сюда прямо из ресторана. Не знала!
— У меня нет ключа, — бормочу, но, судя по смеху из-за двери, Мейхер отлично меня слышит. Тут тишина гробовая, поэтому каждый шорох воспринимается громко.
— Ходячая комедия. В сторону подальше отойди там.
— Зачем?
— Давай без тупых вопросов.
Хочу возмутиться, но в итоге, покорно делаю, как он говорит. Отступаю и тут же вздрагиваю. Потому что Мейхер, судя по всему, наносит удар по двери ногой. Один, второй, третий. В какой-то момент отлетает стул.
Висящая до этого тишина только усиливает эффект надвигающейся бури. Каждый звук бьет по барабанным перепонкам. Хочется зажать уши ладонями.