Уже потом, вспоминая эти часы в келье, Даниил понимал, что в тот вечер на него снизошло духовное озарение. Это был опыт соприкосновения с божественным замыслом, опыт познания себя в мире.
Глава 9
Около полуночи стало довольно прохладно. Даниил пару раз вспомнил про куртку, оставленную в салоне «Волги» Зураба. Но вскоре пришло сообщение с незнакомого номера с геометкой. Основательно продрогнув к этому моменту, Смирнов тронулся в путь. Идти было очень тяжело — тьма кромешная; куда ступает нога, совсем не видно. К тому же тропа шла под уклон, так что спасали только альпийские палки. До места встречи было всего три километра, но шел Даниил больше двух часов. Наконец он увидел темный силуэт автомобиля.
— Салям! — поприветствовал его бритый наголо мужчина средних лет в спортивном костюме и кожаной куртке.
— Добрый вечер. Вы Эльдар?
— Да. Садитесь, пожалуйста, — неожиданно певуче произнес мужчина.
Даниил сложил палки и вместе с рюкзаком бросил их на заднее сиденье, затем сел на переднее. Эльдар завел машину и, не зажигая фар, медленно поехал по грунтовой дороге. Примерно через километр грунтовка вывела их на асфальтовую дорогу, где Эльдар уже включил дальний свет и поехал на восток в сторону Гянджи и Баку. Дорога была не очень, поэтому Эльдар не сильно гнал. Вскоре они переехали Куру. Даниил, увидев знак, спросил:
— Это же та самая, которая в Тбилиси?
— Конечно. Она через весь Кавказ идет. В горах около Черного моря начинается и в Каспийское впадает. Раньше по ней вся торговля шла. Купцы из Персии товары везли. Грузия за счет этого только и жила, грабила караваны или дань собирала.
Даниил ничего не ответил, поняв, что взаимные чувства закавказских народов ему не понять. Но он даже не подозревал, насколько азербайджанцы ненавидят армян. На подъезде к Гяндже, дорога пошла в гору. Эльдар показал на подсвеченный луной снежный горный хребет впереди и сказал:
— Там, за горами, — моя Родина. Рядом с Шуша. Высоко в горах. Мы говорим, что только в Карабахе можно спину орла увидеть.
— Так это тот самый? Нагорный Карабах? Из-за которого война была? — неосторожно открыл ящик Пандоры Смирнов.
— Какая война? С кем там воевать? А как только мы начали побеждать, Россия вмешалась и армян взяла под крыло. Мы бы их мигом стерли с лица земли, но не с Россией же воевать, — завелся Эльдар.
Теперь Даниил решил промолчать, но было уже поздно. Эльдар всю оставшуюся дорогу до Баку рассказывал ему о благородстве азербайджанцев, когда-то пустивших беженцев армян в Нагорный Карабах, и их черной неблагодарности. Во всех армяно-азербайджанских конфликтах виноваты были армяне. А если и были погромы армян, как в Сумгаите, то это делали армянские провокаторы. Что-то подобное Смирнов слышал от армян про турков, равно как от грузин, абхазов или украинцев — про россиян.
Под утро они въехали в Баку, где у Даниила захватило дух от панорам ночного города. Огромное количество иллюминации, фонарей и залитых светом небоскребов не стыковалось с его представлением о столице Азербайджана. Главным украшением ночного города были стоящие на горе три небоскреба, символизирующие языки пламени. Как потом узнал, слоган «горящая земля», который он видел на чьей-то футбольной форме, был официальным брендом Азербайджана.
Разместил его Эльдар в маленькой гостинице на первом этаже своего дома, пояснив, что у него гостит сестра из Питера и места в квартире нет. Заспанный портье выдал ключи, и Даниил порадовался, что ни с кем не придется вступать в коммуникации.
До интервью были еще сутки, так что он с чистой совестью проспал до обеда, после чего пошел гулять по Старому городу. Исторический центр был небольшим и не очень понятным, но, на счастье Даниила, удалось догнал небольшую группу русскоговорящих туристов с громогласным гидом. Смирнов прилепился к ним и постиг все версии появления названия Девичьей башни, увидел место, где поскользнулся Семен Семенович Горбунков из «Бриллиантовой руки», и узнал массу других достопримечательностей Баку.
Когда они вышли на набережную, которую все бакинцы называют Приморским бульваром, Смирнов решил больше не злоупотреблять чужим гостеприимством и отклеился от группы. На прощание Даниил услышал, что первоначальная длина бульвара была три километра, теперь уже шесть, а скоро будет двадцать шесть. Бульвар был огромной ширины, больше похожий на парк, чем на набережную или бульвар в понимании москвича. Как в классическом советском парке культуры и отдыха, в Приморском бульваре были карусели, лотки с мороженым. Ближе к краю он становился более современным: с модерновыми зданиями, современными инсталляциями и мощеными пространствами. Но Смирнова больше всего впечатлили нефтяные вышки, стоящие прямо посреди бульвара. Невысокие, метров семь-восемь высотой, они были обнесены чугунной оградой, сквозь которую было видно, как они неспешно качают нефть из скважин. Их было несколько десятков, и они отнюдь не портили вид бульвара. Для интереса он подошел к одной из них. Надписи на тюркском и английском языках гласили, что это «скважина № 3779, месторождение Бибихейбат. Открыта в 2005. Начальная глубина добычи — шестьсот двадцать метров, две тонны нефти в сутки. Нынешние показатели — пятьсот пятьдесят метров и полторы тонны». Попытавшись вспомнить, как баррели соотносятся с тонной, Даниил решил, что это дело довольно выгодное.