— Я так понимаю, чай тут в почете? А кофе вовсе никто не пьет?
— Это правда. Чай — это национальная традиция. Раньше вообще только черный байховый пили, но сейчас и зеленый могут подать. Кофе — это вам в Турцию.
— Как интересно.
— Да. Хотя чай тут только при советской власти начали выращивать. Но лег в культуру, теперь никто и не вспомнит, что в древности тут его не было. Вы пробуйте варенье. Вот это местный специалитет — варенье из оливок. А это, — показала она на третью розеточку, — цукаты из арбузных корок.
Варенье и вправду было невероятное. Чуть солоноватое — из оливок, нежно-сладкое — с хрустящими арбузными цукатами, и конечно, несравнимое варенье из белой черешни.
— Великолепно! Так-то я сладкое не особо. Но ваше варенье — прямо откровение, — перешел на высокий стиль Даниил.
— У азербайджанцев есть теория, что и овощи, и мясо, и даже варенье — все получает особенный вкус из-за соленой почвы. Дескать, близость моря и особенности почвы таковы, что все продукты пропитаны минералами. Но я не по этой кафедре, я музыкант по образованию, так что не могу ни подтвердить, ни опровергнуть.
Смирнов кивнул, продолжая уплетать варенье.
— Мой муж, он был инженером-нефтяником, вот он много про это знал. Тут очень специфичные залежи минералов. Такого нигде в мире больше нет.
— А вы сказали, что тут родились?
— Да. Маму из Ленинграда эвакуировали. Беременную. Я тут и родилась. Здесь же выучилась в консерватории и замуж вышла, — словоохотливо начала историю своей жизни Роза Марковна. Ей явно хотелось поговорить. Она не выглядела одинокой забитой старушкой, наоборот, была очень ухоженной.
— Все родственники в блокаду умерли. Отец на Невском Пятачке погиб. А тут маму очень хорошо приняли. Здесь хорошо к евреям относятся. Есть много горских евреев, ашкенази и грузинских.
— Ашкенази? — уточнил Даниил.
— Ну как же? Все евреи делятся на ашкенази, это кто из Палестины ушел в Европу, сефардов — это те, кто ушли в Африку и Малую Азию, и восточных евреев — горских и бухарских.
— Интересно. Не знал этого.
— Таки я вам расскажу, — сымитировала одесский еврейский говор Роза Марковна. — Баку — это уникальный город, где рады всем. К сожалению, в девяностых многие уехали, но это все из-за провокаций.
Даниил, поняв, что сейчас дело дойдет до армян, перебил ее:
— Послушайте, меня целый день мучает вопрос. Где те самые азербайджанцы, которые у нас в Москве в спортивных костюмах и дубленках фруктами торгуют?
— Ой, я вас умоляю! Это «районские». Их и в Баку не любят. У них дикие обычаи, женщин за людей не считают. Нельзя по ним о стране судить.
— Но, к сожалению, у нас таких больше. А «районские» — это прозвище?
— Ну да. В Азербайджане областей нет, в республике есть только районы. И всех провинциалов называют «районскими». Они нас «бакинскими» называют. Друг друга не любим. У меня младший сын встречался с одной, еле отговорила его свататься. Так бы пришлось породниться неизвестно с кем. Хорошо, его в Дубай работать позвали, уехал и забыл об этой… барышне, — брезгливо сморщилась Роза Марковна.
— Вот я и думаю, что мне не настоящий Азербайджан показывают. Никто в спортивных костюмах и дубленках не ходит. А вы их, оказывается, в районы разогнали, — хохотнул Даниил.
— Ну да, нечего им тут делать, — подхватила шутку Роза Марковна. — О чем я говорила? А, о сыне. Он у меня хорошо учился, в русскую школу ходил, там его нормально подготовили. В Стамбуле, в институте, отучился, год здесь пожил и сейчас в Дубае. А я вот внуков жду. А вы женаты? — внезапно переменила он тему.
— В разводе. Дочь есть.
— Развод, это плохо. Мы с мужем через многое прошли, но до развода не доводили дело. Он у меня красивый мужчина был. Настоящий азербайджанец. Много ездил в командировки, в Москву часто летал. Там у него кто-то был. Но я виду не показывала. Зачем? Все равно домой возвращался! И с таким побитым видом подлизывался ко мне и к сыну. По ночам плакала в подушку, а днем держалась. И ничего, муж повзрослел, дурь прошла, и душа в душу жили.
— Вы молодцы. Мы не смогли.
— А давайте я вам расскажу про старшего. Он у нас невероятную карьеру сделал, можно сказать, руководит пограничной службой Азербайджана. Начальник у него — родственник президента, а главный там — мой сын. Если вас надо встретить или проводить, вы только скажите.
Тут появился официант с коробкой в руках.
— Ваши кутабы, — протянул он Розе Марковне ланч-бокс.
Она расплатилась, тепло распрощалась с Даниилом и удалилась. Тот тоже вскоре рассчитался, оставив приличные чаевые, и пошел домой. По дороге он набрал Мишу.