— В общем да. В Рязани были у нас купленные менты, которые согласились убийства на тебя перекинуть.
— Они все знали?
— Отчасти. Мы сказали, что это ты убийца, но можешь избежать ответственности. Так что они только арестовать тебя и твои пальцы прокатать согласились.
— А потом?
— Должны были закрыть тебя в ИВС. Там бы нашлось кому тебя исполнить.
— Домогаров команду на все это давал?
— Ну как давал? Прямо не приказывал. Денег не подкинул, но сказал проблему решить. Мы и решали. Как могли, — после паузы добавил Савелий.
— В Лас-Вегас чья идея была киллеров послать?
— Это Домогаров засуетился. Ваши документы человек из АП тут же ему продал. Он ногами затопал: «кончай их всех». И на Ямайку тоже он команду дал. Я в успех мероприятия не верил. Хотя парни только что из ГРУ уволились, но сейчас там всех по объявлению набирают.
— Горбунов сам утонул или вы помогли?
Савелий промолчал, но по его взгляду все было ясно.
Внезапно он взорвался:
— Я ведь человек с принципами, грех убийства на душу не брал никогда. Ну там поддавить на кого-то, дело возбудить. Но жизнь человека — это было табу. А тут, как с горы покатилось. Домогаров давит, все валится, ну и я поплыл, — вдруг неожиданно искренне выпалил Савелий.
— Семью мою как нашли? — продолжал допрос Даниил.
— Поставили телефон твоей бывшей тещи на прослушку. Экс-жена твоя все и рассказала. Где живут, какой вид из окна виллы. Дальше — дело техники.
— А зачем это вам понадобилось? Что мои показания бы изменили?
— Да хер его знает. Шеф ногами топал — «решайте проблему», — Вартаняна не найти, Самсонов не по зубам нам, вот и взялись за тебя. Ну и за Панаму хотели привет тебе передать, — скривил лицо Савелий.
— Еще люди за нами охотятся?
— Нет. Мы же не Моссад. У нас таких возможностей нет, — правдиво, как показалось Даниилу, ответил Савелий.
— Понятно, вопросов нет больше. Теперь то же самое, только подробнее повтори на телефон. Начни со своих фамилии, имени и отчества. Ну и все в деталях. Примерное время, кто кому звонил, какими видами связи.
Еще полчаса он записывал видеоверсию показаний Савелия. Пару раз ему пришлось из-за кадра задавать уточняющие вопросы, но в целом тот справился.
После этого Смирнов сходил в дом, одолжил у готовящей завтрак Полины хлеба и отнес Савелию. Дождался, пока он съест, и снова его привязал к трактору.
— Ты же обещал меня отпустить, — возмутился тот.
— Не отпустить, а оставить в живых, — хлопнул дверью сарая Даниил.
Он спокойно позавтракал, попросил барышень собрать вещи и сходил за своей машиной. Погрузил всех в автомобиль, полчаса протирал все, чего он или Полина с Машей касались руками, влажными салфетками.
Через час они были в аэропорту Бергамо. Сдав машину, он отзвонился панамскому адвокату и подробно объяснил ему, где итальянская полиция найдет того самого заказчика покушения по имени Saveliy. Тот поблагодарил и пообещал немедленно связаться с органами. Перелет у Смирнова с бывшей семьей был через Хельсинки. Туда они долетели на бюджетных авиалиниях, а там их зарегистрировали и посадили в бизнес-зал «Финнэйра». Артур снова расстарался для них и купил билеты в бизнес-класс. Из Хельсинки Даниил отправил видео с показаниями Савелия адвокату Игорю Лебедеву, через две минуты раздался звонок:
— Дружище, как ты это все раздобыл? Это же билет на свободу.
— Ну, человек приличный оказался. Говорит, «такие угрызения совести чувствую, даже кушать не могу», — съязвил Даниил.
— То-то у него руки за спиной были связаны, — усмехнулся в телефон адвокат.
— Как ты с этим поступишь?
— Завтра попрошу приобщить к делу. Думаю, за неделю тебя в свидетели переквалифицируют. Потом в прокуратуру и СК обращусь с сообщением о преступлении рязанских ментов. Там, глядишь, и триста восемнадцатая умрет.
— Почему умрет?
— Так их уволят задним числом. Так что ты бил не должностных лиц, а уголовников, — расхохотался адвокат.
Вскоре Даниила и его спутниц пригласили на посадку. Восторгу Полины и Маши не было предела. Бизнес-класс в «Финнэйре» для непривычных к роскоши россиянок был потрясением. Сиденья раскладывались до горизонтального положения и превращались в уютные диванчики. В одном ряду было всего четыре места, против десяти в эконом-классе. Стюардессы пытались ублажить их всех, а беременную Полину — в особенности. Ей даже предложили пересесть в первый класс, но она предпочла остаться с дочерью и бывшим мужем.
Даниил смотрел на свою бывшую семью, и его переполняла волна сложноописуемых эмоций. Очевидно, что он очень любил свою дочь и был готов ради нее на все, что угодно. У Маши еще не начались проблемы переходного возраста, она была милой девочкой без особых проблем. Даниил понимал, что они с женой уже испортили дочке жизнь разводом, и старался быть максимально корректным с девочкой. Ни в коем случае не противопоставлять себя Яше, не давать Маше возможности манипулировать конкуренцией между родным и приемным отцом. На их счастье, Яша был из хорошей еврейской семьи, где все очень любят своих родственников, и в Маше он души не чаял.