– Вроде да, – сказал я. – По крайней мере вы не уехали в Северную Дакоту. Чему я очень рад.
Он улыбнулся.
– Я тоже. Возьми еще печенье, съешь по дороге домой. И передай от меня привет отцу.
Из-за сокращения городского бюджета наша школа в Харлоу закрылась в июне 2009-го, и в восьмой класс я пошел в среднюю школу в Гейтс-Фоллзе, на другом берегу реки Андроскоггин, где вместо двенадцати у меня сразу стало больше семидесяти одноклассников. В то лето я впервые в жизни поцеловался с девчонкой: не с Марджи, а с ее лучшей подругой Реджиной. В то лето не стало мистера Харригана. Это я его нашел.
Я видел, что он сильно сдал за последнее время, у него появилась одышка, он стал все чаще дышать кислородом из баллона, который теперь постоянно держал рядом со своим любимым креслом, но я связывал это с издержками возраста, а в остальном ничто не предвещало беды. День накануне был самым обычным. Я прочел две главы из «Мактига» (я сам попросил почитать еще что-нибудь из романов Фрэнка Норриса, и мистер Харриган согласился) и полил комнатные растения. Пока я их поливал, мистер Харриган проверял почту на телефоне.
Оторвав взгляд от экрана, он посмотрел на меня и сказал:
– Люди уже просекли, что к чему.
– В чем?
Он поднял руку с айфоном:
– Вот в этом. Они поняли, что это значит. И чего с его помощью можно добиться. Архимед говорил: «Дайте мне точку опоры, и я переверну Землю». Вот она, точка опоры.
– Круто, – сказал я.
– Я только что стер три письма с рекламой разных товаров и почти дюжину писем с политической агитацией. Вне всяких сомнений, адрес моей электронной почты был продан куда-то на сторону. Точно так же, как некоторые журналы продают адреса своих подписчиков.
– Хорошо, что им неизвестно, кто вы такой, – сказал я.
Для электронного адреса мистер Харриган взял себе ник (ему очень нравилось иметь ник) pirateking1. Король пиратов.
– Если кто-то отслеживает мои поисковые запросы, им совершенно не важно, кто я такой. Они выясняют мои интересы и шлют мне рекламу сообразно этим интересам. Мое имя для них ничего не значит. В отличие от моих интересов.
– Да, спам жутко бесит, – согласился я и пошел на кухню, чтобы опорожнить лейку и убрать ее на веранду.
Когда я вернулся в гостиную, мистер Харриган прижимал к лицу кислородную маску и глубоко дышал.
– Это ваш лечащий врач прописал вам дышать кислородом? – спросил я.
Он отнял от лица маску и сказал:
– У меня нет лечащего врача. Когда человеку уже хорошо за восемьдесят, ему можно есть сколько угодно рубленой солонины и ему не нужны никакие врачи, если только у него нет рака. В этом случае врач пригодится, чтобы выписывать обезболивающие. – Его мысли явно были заняты чем-то другим. – Скажи-ка мне, Крейг, ты не подумывал об «Амазоне»? Я имею в виду интернет-магазин.
Я знал, что такое «Амазон». Папа там иногда кое-что покупал, но мне даже в голову не приходило задуматься об «Амазоне». Я так и сказал мистеру Харригану и спросил, почему он вообще задал мне этот вопрос.
Он указал пальцем на экземпляр «Мактига» издательства «Модерн лайбрари».
– Я его купил на «Амазоне». Заказал с телефона и оплатил банковской картой. Раньше они торговали исключительно книгами. По сути, это был малый семейный бизнес без особых претензий, но, возможно, уже очень скоро он станет одной из крупнейших и самых влиятельных корпораций Америки. А их логотип со стрелкой-улыбкой станет таким же узнаваемым, как эмблема «Шевроле» или вот этот значок. – Он поднял повыше свой телефон, демонстрируя надкушенное яблоко. – Говоришь, спам жутко бесит? Да, так и есть. Спам плодится как тараканы и расползается по всей американской коммерции. Почему? Потому что спам работает, Крейг. Именно он, так сказать, тянет плуг. Возможно, уже в обозримом будущем спам будет определять исход выборов. Будь я помоложе, я бы взял этот новый источник дохода за яйца… – Он сжал руку в кулак. Из-за артрита кулак получился не слишком крепким, но я понял, что он хочет сказать. – …И сдавил бы со всей силы.
Его глаза загорелись тем самым огнем, который, честно признаюсь, меня пугал. При виде такого мистера Харригана я всегда тихо радовался, что мы с ним друзья, а не враги.
– Вы проживете еще много лет, – сказал я, пребывая в блаженном неведении, что этот наш разговор станет последним.
– Может, да. А может, и нет. Но скажу еще раз: я рад, что ты уговорил меня оставить этот телефон. Мне есть над чем поразмыслить. А по ночам, когда меня донимает бессонница, он меня развлекает, как добрый товарищ.