========== Я поняла что устала. ==========
Душевная усталость, что мучила на протяжении многих месяцев и сейчас накрыла меня, из-за чего, я снова не находила себе места. Я устала и вправду устала… Ловить эти злые взгляды на себе каждый день, слышать чьи-либо упреки и плакать по ночам. Дворец, гарем - они так огромны, но тут нельзя найти счастья, как бы ты ни пытался и чтобы не делал.
Даже рождение Селима…
Нет, я счастлива, еще один наследник, долгожданный мальчик. Но вместе с счастьем его рождение еще принесло мне и смятение.
Эту беременность я почти не выходила из покоев. Мне почему-то становилось страшно наблюдать, как снова изменяется мое тело. Я ловила на себе злые, любопытные и завистливые взгляды наложниц, из-за которых хотелось забиться в угол подальше и не высовывать носа. Вот я и не высовывала. Даже Валиде удивлялась, когда я отказывалась приходить на праздники или просто пройтись по саду. А мне было страшно за ребенка, казалось, что даже несмотря на то, что он не родился и все еще находился внутри меня, эти взгляды все равно смогут причинить ему вред.
Но самое главное – Сулейман его любовь, он стал более ревнивым, требовательным, жестким. Я не могла в нем увидеть уже того доброго и ласкового султана, я видела только его холодные глаза.
Ах, Сулейман если бы ты только знал, как мне хочется кричать! Если бы ты знал, как я мучилась! Как я страдаю! И как я устала…
Но ты не будешь слушать о том, что у меня на душе, ты не станешь придавать этому значение. Ведь женщины в гареме, как правило, должны молчать, будь ты хоть султаншей, наложницей или рабыней.
С такими мыслями я сидела у себя в покоях и перебирала украшения в шкатулке. Зачем я выбираю украшения, для чего и куда, я давно забыла.
- Госпожа.
Я вздрогнула из-за неожиданности и колье с рубинами, что я держала в руках, упало на пол.
- Что случилось? – спросила я у служанки и наклонилась, чтобы поднять колье.
- Султан вас ждет.
- Где? Зачем? – проговорила я, не отрывая взгляда от колье.
- Внизу, карета уже подана, вы ведь должны были поехать к Хатидже-султан на ужин.
О, Аллах! Как я могла забыть?
Я быстро поднялась и скинула украшения в шкатулку. Подойдя к зеркалу и наспех расчесавшись, я взяла платок, чтобы накрыть голову и вышла из покоев.
У Сулеймана было хорошее настроение, у меня – нет. Я даже не смогла натянуть улыбку или притвориться веселой и счастливой. Сев в карету, я вежливо поздоровалась с султаном, которого еще ни разу не видела за день, и карета тронулась.
- Хюррем, что с тобой, ты выглядишь уставшей? – заботливо поинтересовался Сулейман.
Я постаралась улыбнуться, но не получилось, как будто челюсть свело.
- Все хорошо, Повелитель, - заверила его я и опустила глаза.
Дальше мы ехали молча. Мне резко захотелось спать, и я чувствовала себя выжатой как лимон. Сулейман пытался начать разговор, но с моими короткими и сдержанными ответами не получилось.
Ужин как всегда проходил в напряженной атмосфере. Валиде сидела с недовольным лицом – ей не понравился стол, что подарили Ибрагиму. Махидевран вроде бы вежливо разговаривала с Гульфем и Хатидже, но время от времени ее лицо принимало какой-то недовольный вид. Я же молча водила ложкой по тарелке и не понимала, что я вообще тут делаю.
Вроде бы собрались в основном неприятные мне люди, однако сегодня, я почему-то не обращала на них внимания. Взгляд упал на Ибрагима что, перекинувшись парой фраз с Сулейманом, продолжил тихо есть. У него сейчас был такой спокойный и безмятежный вид, что даже едва не умилилась. Тьфу ты! О чем я только думаю?
С этими мыслями я не заметила, как ложка начала царапать по тарелке издавая неприятный звук. Все взгляды обратились на меня.
- Ой,- невольно воскликнула я и положила ложку.
Заботливая Хатидже лишь слегка улыбнулась и сказала мне:
- Хюррем, поешь чего-нибудь, ты сидишь так с начала ужина.
Я послушно взяла ложку, зачерпнула плова и все… поела. Не знаю почему, но сегодня реально кусок в горло не лез. Тяжело вздохнув, я бросила мимолетный взгляд на Ибрагима. На него было удобнее всего смотреть, так как он сидел напротив. Ибрагим тоже посмотрел на меня, а султан на нас и мне стало жутко от этого.
Я успела заметить этот ревностный взгляд, он как пламя свечи тут же зажегся и погас, но разные плохие мысли уже заполнили голову, и я сжала ложку с такой силой, что побелели костяшки пальцев. Султан же наоборот вроде успокоился и снова заговорил с Ибрагимом. А я уже в который раз положила ложку и заметила, что мне стало тяжело дышать.
Тьма окутывала мои покои, и даже слабое пламя свечей не могли ее рассеять. Снова стало тяжело дышать. Мне казалось, что на грудь положили тяжелый камень, который ломал ребра и начинал медленно давить на легкие. Где спасительный луч, что избавит от тьмы? Где сильные руки, что уберут камень и обнимут меня? Что мне делать? Я умираю, я уже просто не могу дышать. Нет сил.
Я резко села и взъерошила волосы. Мне казалось, что сейчас Сулейман как прежде крепко прижмет меня к себе и успокоит, но его не было он, наверное, вышел на балкон.
Я думала, что после ужина, он устроит мне разнос, но нет. Султан наоборот пожелал меня видеть в своих покоях, и я узнала своего старого Сулеймана, который шептал мне нежные слова, целовал и говорил что любит.
- Хюррем, - сказал Сулейман и двинулся ко мне. – Что случилось?
- Сон, - пробормотала я, - плохой сон, не переживай.
Сулейман был чем-то омрачен, он сел рядом со мной и спросил:
- Хюррем, ты меня любишь?
Я немало удивилась этому вопросу, неужели после моих клятв, слов, тех ночей, что мы друг другу подарили, он засомневался в моей любви к нему.
- Почему ты спрашиваешь?
Сулейман как-то сурово посмотрел на меня видимо недовольный тем, что я отвечаю вопросом на вопрос.
- Ты и вправду телом и душой принадлежишь только мне?
Я возмутилась до крайней степени. Как он может во мне сомневаться! Неужели я давала ему повод?
Я вскочила на ноги и зло посмотрела на него. Не хочу разговаривать с ним сегодня, не хочу его вообще видеть после таких вопросов!
- Ты оскорбил меня этими словами, я не какая-то блудница, чтобы мне задавали такие вопросы! Я мать твоих детей, я клялась тебе в любви, говорила тебе и скажу сейчас, что мое тело и душа принадлежат, принадлежали, и будут принадлежать только тебе! Неужели не ясно?
Но это не убедило Сулеймана. Он разозлился, я слишком сильно на него кричала, я не смела так себя вести.
- А вот я засомневался не только сегодня уже давно.
- Ты про Ибрагима? Сулейман, это ведь нелепо…
- По-твоему я говорю глупости? Придумываю все на пустом месте!? – Он повысил голос и внутри у меня все сжалось.
Мне очень хотелось утвердительно ответить на его вопросы, но сказать «да» все равно, что сказать, что Сулейман дурак.
- Послушай… - начала я.
- Замолчи! – Сулейман приблизился ко мне, и я поняла, что сейчас умру. Он был такой высокий, широкоплечий, что могу сделать я?
- Ты испытываешь мое терпение, Хюррем, - прошипел он.
- Но, Сулейман, ведь и правда, твои опасения напрасны, - жалобно проговорила я, понимая, что это его не переубедит.
- Я так не считаю.
- А что ты считаешь, что я тебе изменяю, да еще и с мужем твоей сестры! Глупее просто и придумать нельзя!
Я тут же прикрыла рот рукой. Этого нельзя было говорить ни в коем случае. От потрясения, я даже вначале не почувствовала боли, было понятно что меня ударили, когда я оказалась на полу и щека начала постепенно гореть. Меня подняли за волосы, снова ударили, так что пошла кровь из носа, голова страшно загудела, а на глазах выступили слезы от боли, обиды и отчаяния.