- Иди, Ибрагим, - падишах махнул рукой и вышел на балкон.
Я вышел их покоев, в полном расстройстве, что делать дальше я просто не мог понять.
========== Я поняла, что это конец. ==========
Дневной свет постепенно покидал мои покои. После встречи с Ибрагимом, я до ночи пролежала на кровати, глядя на окно, через которое проникали солнечные лучи и постепенно угасали с наступлением вечера.
Что я еще могу сказать, кроме того, что мне было очень хорошо на душе. Я расцвела словно цветок, который долгое время мучился от холода под проливным дождем, но вдруг выглянуло солнце. Я была, наконец, счастлива, чувствовала себя любимой, и главное, мне не надо было терпеть эту дикую ревность и бояться, что в любой момент может прийти какая-нибудь наложница, что нарушит мое счастье.
Хатидже я в счет не брала, потому что это попросту Хатидже. Да, в какой-то степени я ее уважала и даже ценила ее доброту ко мне. Но почему-то как соперницу я просто не могла ее воспринимать. Хотя чувство ревности появлялось, когда я представляла как она и Ибрагим, спят в одной постели.
Но сон, который приснился мне тогда, все так же не давал покоя. В голове постоянно вертелись мысли, а вдруг он был вещий и место того, чтобы поцеловать Ибрагима в саду, мне надо было прогнать его и сказать, что все кончено, чтобы он про все забыл.
Именно забыть, прекратить эти отношения и наконец, отпустить – требовал разум. Зато сердце ныло и стонало, когда его не было рядом и сердце требовало не отпускать и идти на любые жертвы ради этой любви, так как именно эта любовь и является настоящей, и именно эта любовь способна исцелить меня и сделать по-настоящему счастливой.
Мои размышления прервал стук в дверь. Я немало удивилась, потому что уже была поздняя ночь, и я не предполагала, кто это может быть. В душе возник страх, а вдруг это Сулейман?
Чуть приподнявшись на локтях, я сказала, чтобы входили. Но слава Аллаху это был Сюмбюль!
- Что-то случилось? – спросила я и села.
- Хюррем-султан, Ибрагим-паша просил передать вам это, - Сюмбюль подошел к кровати и протянул мне маленький свиток. Послание было немногословным и почему-то немало встревожило меня:
«Мне надо встретиться с тобой. Жду в своем кабинете»
- Сюмбюль, - я посмотрела на евнуха, а затем поднялась с кровати, - скажи мне сразу и при этом честно, я могу тебе доверять или нет?
- Конечно, можете, госпожа! К тому же после всего, что случилось… Ибрагим-паша, сказал, что я за вас головой отвечаю. Я не посмею вас ослушаться.
Сомнений в том, что Сюмбюль говорит правду, у меня не было. К тому же судя по всему, Ибрагим хорошенько его припугнул, уж что-что в этом он мастер. Проблема заключалась только в том, что больше всех Сюмбюль, к сожалению, боится не Ибрагима, а Сулеймана.
- Это письмо точно от Ибрагима? – спросила я.
- Аллахом клянусь!
Я чуть помедлила и хорошенько подумав, сказала:
- Мне надо отойти ненадолго, возникла проблема, которую я должна решить. Всем служанкам скажешь, что я иду в хамам, чтобы не сплетничали и слухи не распускали, если кто вдруг заявится, - я запнулась, а что еще можно сказать, кроме того, что я направляюсь в хамам? Правильно, ничего.
- Короче, всем так говорить будешь, - отмахнулась я.
- Хюррем-султан, а если падишах придет? – спросил Сюмбюль.
Да уж, падишаха в хамам не отправишь…
- У него сейчас в покоях нет наложницы? – решила уточнить я.
- Честно, я не знаю.
- А следовало, - пробормотала я, говорить евнуху, куда я направляюсь, не хотелось. Конечно на дворе уже поздняя ночь, но ведь что-нибудь обязательно как специально случится! Рисковать нельзя.
- Сюмбюль, я тебе кое-что скажу, но если после этого я услышу хоть один слушок, ты будешь с высокой скалы лететь в Босфор! И я не шучу, так что хочешь жить – молчи, ну еще вот, - я дала евнуху мешочек золота, - за верную службу в золоте ходить будешь! И не забывай про нашего грозного Пашу, он мстить умеет.
Сюмбюль немного побледнел, но после этого кивнул.
- Мне надо встретиться с Ибрагимом-пашой, поэтому если вдруг придет падишах, ты должен бежать в кабинет Ибрагима и звать меня. Думаю, угрозы повторять не стоит, ты ведь у нас сообразительный? Ну чего ты так побледнел? Помни, уверенность в завтрашнем дне, тебе обеспечит молчание.
Я довольная вышла из своих покоев и направилась к Ибрагиму.
Кабинет Ибрагима встретил меня темнотой и тишиной. Внезапно даже возникла мысль, а вдруг это западня?
Но тут я услышала щелчок и в конце комнаты зажглась свеча. Ибрагим стоял спиной ко мне и смотрел в окно.
- Ибрагим, что случилось? – обеспокоенно спросила я.
Он повернулся ко мне, вид у него был очень мрачный и даже злой.
- Сегодня султан мне кое-что сообщил, - начал Ибрагим.
Внутри все похолодело. Что такого ему сообщил Сулейман? Султан подозревает меня в измене или уже все знает, хотя нет, знал бы, уже казнил бы обоих.
- Ибрагим, не молчи, - попросила я.
- Сулейман хочет заключить с тобой никях, - наконец сказал он.
- Что!? – Я просто поверить в это не могла. Как так! Заключить никях когда наши отношения уже разладились, я его не люблю и категорически не желаю этого, когда мое сердце принадлежит другому.
В голове сразу же возникло предположение, а что если султан хочет этот никях именно из-за этого разлада. Я ведь уже смирилась со всем и оставила чувства в прошлом, а он, судя по всему, нет. Либо Сулейман так хочет загладить вину и проявить великодушие, пойти против закона и сделать меня своей женой, либо просто хочет показать свою власть надо мной, показать и доказать, что я есть, была и буду только его женщиной. Ведь он уже давно ревнует меня и говорит, как яростно любит, а став его женой я стану его навечно, ни о каких встречах с Ибрагимом тогда нельзя будет и подумать! Став женой султана я буду брать на себя больше ответственности – подозрение в измене, тогда казнят, скорее всего, не только меня, но и моих детей.
- Ты знаешь, что это означает, - сказал Ибрагим, я тут же отвлеклась от своих мыслей.
- Да, - тихо шепнула я. – Никак нельзя помешать этому?
- Только разве что умереть.
- Это не вариант и ты это знаешь, позволить тебе умереть мучительной смертью – равносильно для меня гореть в аду, даже если после этого сама тут же умру.
Наступила тишина. Слезы душили меня, а в груди словно образовалась рана, которая была очень глубокой, которая причиняла несусветную боль.
- Александра, - Ибрагим приблизился ко мне и посмотрел в глаза, - скажи мне, на что мы рассчитывали, когда все это начинали? На счастливый конец, как в сказках: «жили долго и счастливо»?
Я молчала, не зная, что сказать, потому что понимала, что Ибрагим прав и от таких мыслей, каждый удар сердца, отдавался болью.
- Я просто полюбил тебя и поддался этим чувствам. Ты губишь меня при каждом расставании и заставляешь возрождаться при каждой встрече!
Я заплакала и прижалась к Ибрагиму. Надо запомнить все эти чувства, что овладевают мной, когда он обнимает, запомнить его запах, прикосновения, поцелуи. Неужели после это счастья нам придется забыть друг о друге?
- Если это наша последняя ночь, - я посмотрела на Ибрагима, - то сделай для меня кое-что.
- Что?
Я ничего не сказала, лишь обняла его за шею и страстно поцеловала. Наверное, Ибрагим хотел воспротивиться, но не смог. Слишком долго мы оба этого желали, и раз выпадает последний шанс надо этим воспользоваться.