Доехали мы довольно быстро. Когда мы зашли во дворец, слуги сообщили султану, что все уже приехали и дожидаются только его и меня. Я прекрасно понимала, что это будет не ужин, а самая настоящая пытка. Валиде и Махидевран будут всем видом показывать свое недовольство, а Ибрагим…
Ох, тут все гораздо сложнее, я не знала, как он будет себя вести, я даже не предполагала, какие чувства буду испытывать я при виде его.
Когда мы зашли в зал, все тут же затихли и поклонились. Я быстро пробежала взглядом по всему помещению, Ибрагима не было. Радостная Хатидже подошла к Повелителю и сказала, что очень рада видеть его. Валиде и Махидевран держались в стороне.
-А где Ибрагим? – спросил Сулейман.
- Он скоро будет, ему в последнее время нездоровится, - ответила Хатидже, немного погрустнев.
И тут я услышала скрип двери и шаги. Я прекрасно знала кто это, но как же я боялась обернуться!
Сулейман обернулся, я не последовала его примеру и подошла к Хатидже, пока султан отвлекся и начал расспрашивать Ибрагима про его здоровье. Но когда наступил момент садиться за стол, я не смогла сдержаться и посмотрела на Ибрагима. Как назло он тоже посмотрел на меня.
Как же было больно только из-за одного взгляда!
Мне казалось, что меня одновременно заставили гореть в адском пламени и окунули в бездну океана! Вначале на душе стало очень радостно, потому что я, наконец, увидела его, а потом на смену радости пришла горькая пустота. Да, увидела, но из-за этого стало только больнее, потому что я смотрю на него, но не могу даже толком заговорить, не могу прикоснуться, обнять его.
Не успели мы сесть за стол, как забежала испуганная служанка и дрожавшим голосом, произнесла:
- Стража только что сообщила… что янычары… они, они устроили бунт и направляются к нашему дворцу и дворцу Топкапы!
Мы все тут же вскочили. Страх буквально захватил меня, и я посмотрела на большие окна, за которыми ничего толком не было видно.
- Надо добраться до Топкапы и узнать, кто затеял бунт, - тут же сказал Сулейман и посмотрел на Ибрагима.
- Нет, не уезжайте, это очень опасно! – взмолилась Хатидже со слезами на глазах.
- Сулейман, - Валиде подошла к султану и положила руку ему на плечо, - куда вы поедете? В дороге вас запросто могут убить!
- Пока я нахожусь здесь, я не буду в состоянии разобраться во всем и предотвратить бунт, мне нужно во дворец, а вы оставайтесь здесь, запритесь в подвале.
Сулейман и Ибрагим двинулись к дверям. Ибрагим окинул меня тревожным взглядом, а я одними губами прошептала:
- Будь осторожен.
Хатидже в беспокойстве заметалась по комнате, казалось, еще чуть-чуть и она полезет на стену. Когда Ибрагим и Сулейман уже вышли на улицу, она неожиданно рванула за ними.
- Хатидже, стой! – крикнула Махидевран. Валиде быстро помчалась за дочерью, я ее опередила, схватив Хатидже за рукав платья, но она вырвалась и выбежала из дворца.
- Хатидже! – Я выбежала следом. Изумленные Сулейман и Ибрагим только успели посмотреть на нас.
И тут из кустов кто-то выскочил. Признаться честно, я даже толком не разглядела кто, потому что мой взгляд был прикован к кинжалу, который собирались метнуть в Ибрагима. Стража заметив этого человека, помчалась к нему, но было поздно… Кинжал метнули прямо в Ибрагима, он оттолкнул султана подальше от себя. Я с отчаянным криком бросилась вперед и, посмотрев на Ибрагима, почувствовала сильную боль в спине.
- Нет! – крикнул он, и подхватил меня падающую на землю.
Я почувствовала во рту привкус крови, а затем закашляла, при этом думая только о том, чтобы поскорее умереть и не испытывать эти дикие мучения. Каждых вдох и выдох отдавался такой режущей болью, что я начала задыхаться и сильнее кашлять кровью.
Ибрагим смотрел на меня полными ужаса глазами, все так же держа на руках. Либо это был мираж, либо сон, а может и правда, но последнее, что я услышала, это его родной и любимый голос, который шепнул:
- Я люблю тебя.
========== Мы поняли, что будет легче. ==========
«Не заблужденье ли – искать спокойствия в любви?
Ведь от любви лекарства нет, нам старцы говорят» ©
От лица Ибрагима.
Весь мир словно постепенно растворяется во мраке, что поселился у меня в душе, и уже никогда не наполнится живыми и яркими красками. Нет смысла задавать вопросы, что делать и как жить, теперь смысла нет ни в чем.
Несколько дней непрерывно льет дождь. Небо стало серым и кажется, что этот мрак и эта дикая серость пришли навечно, и они не уйдут, пока людей не смоет дождем или пока они не умрут от невыносимой серости.
Дико страшно, противно, мерзко все кажется каким-то пугающим и невыносимым эту боль уже не унять никогда.
Жаль, что нельзя вычеркнуть все воспоминания из памяти, жаль, что нельзя повернуть время вспять, жаль, что счастливого конца не суждено увидеть.
Как жить с этой болью и найти в себе силы, неужели вот он конец, неужели счастья не видать?
Лекарь сказал, что Александра продержится недолго. Потеряла много крови, слишком глубокая рана, что делать он не знает, разве что, идти и молиться, чтобы ее смерть не была мучительной. Но самое удивительное это то, что ребенок внутри нее все еще жив! Все говорят, что это чудо не иначе, только это чудо умрет, как только силы Александры иссякнут.
Сулейман после того, как услышал это, вышел в сад, я прекрасно знаю, что он плакал, потому что для него это слишком невыносимая боль. Как и для меня.
Янычар успокоили, дав им золота, но очень многих казнили. Но разве это принесет успокоение сердцу и душе? Только в небольшой степени, а так эти смерти не сделают Александру здоровой.
Весь Стамбул словно погрузился в молчание. Оно было очень зловещим и угнетающим. Все без исключения знали, что у султана Сулеймана дикое горе, что он и днем и ночью страдает от того, что его самая любимая на свете женщина медленно умирает и вместе с ней умирает и их ребенок.
А что оставалось мне? Я тоже медленно умирал, но вместе с этим, я не терял надежду. Приказал слугам, знакомым, в общем, всем кого знаю, чтобы разузнали, нет ли какого-нибудь чудотворца, который может исцелить любые раны на свете, не живет ли где маг, ведьма, нимфа, богиня, кто угодно лишь бы помогли! Но каждый день мне приносили дурные вести, говоря, что нет того, кто мог бы помочь.
Александра была в нашем дворце, так как в Топкапы лекарь не разрешил ее перевозить. Сулейман проводил около ее кровати день и ночь, а она лежала бледная, ослабевшая и еще как-то была в состоянии дышать. Иногда Александра теряла сознание и кашляла кровью. Ей всегда было дико холодно, и кожа сильно побледнела.
Валиде, когда падишаха не было поблизости, говорила, что Александре уготована мучительная смерть. Эти слова болью отдавались в сердце, но где-то в глубине души постепенно зарождалось понимание того, что это, скорее всего, правда.
Однако, несмотря на то, что надежда покинула меня, однажды я все-таки поверил в то, что может в жизни произойти случай, когда ты точно знаешь, как поступить, когда к тебе внезапно приходит помощь. После таких случаев понимаешь, что на самом деле как бы плохо не было, ты не один, что Всевышний слышит тебя…
Я приехал во дворец поздней ночью, но заходить не стал, а пошел посидеть в беседке в саду. Мне не хотелось никого видеть, для меня сейчас лучше побыть одному. Болела голова, и я был дико уставшим, потому что занимаюсь государственными делами с утра до ночи, чтобы отвлечься и еще я не спал несколько дней подряд.