Наверное, я был единственным, кто не волновался перед ритуалом. Мне-то что? Пойдёт что-то не так, у меня будет возрождение в новом цикле. Удивительно, но даже Куракины приехали.
— Ты давай, это… держись, — подбодрил Мишка.
Довезли меня до рудника ближники Харченко. Там и оставили. Инструкций я получил много. Процесс получения звания волхва считался интимным. Перун не должен усомниться в выборе волхва. По этой причине рядом не должно быть других поклонников.
С петухом в руках, но во вполне цивильной одежде я зашёл в подземелье. Просидеть здесь мне требовалось двенадцать часов до полуночи. Часов не дали, но вручили особую свечу. Как догорит, так значит, пора. Запах от свечи шёл одурманивающий. Держать себя в сознании получалось с трудом. Фалулей паниковал, поскольку против «газовой атаки» ничего не мог противопоставить. Алхимики в его мире имелись. И методы борьбы с их продукцией тоже. Только никто не предупредил, что мне придётся вдыхать несколько часов подряд сомнительный аромат.
Свеча догорела почти до половины, когда мне захотелось поговорить с Перуном. Заплетающимся языком пожаловаться ему на жизнь. Попросил прервать временной цикл, а то надоело видеть ключницу по утрам. Дальше ощущение того, что я сильно надрался, только усиливалось. Если бы не Фалулей, я бы пропустил тот момент, когда чадящая гадость погасла.
«Иван, соберись. Ты петуха Перуну обещал».
«Раз обещал, то дам».
— Брат, Перун, — полез я обниматься с бревном. Идол недовольно загудел. — Ща-а-с-с-с… петушка тебе скормлю. Сырой и с перьями. Бульончик из него наваристый бы получился.
«Иван, приди в себя. Тебе нужно лезвие воплотить. Время идёт, полночь уже», — рычал на меня Фалулей.
Удерживая петуха левой рукой, правой я начал чертить в воздухе руны. Хорошо, что я их чётко видел. Раза с пятого получилось и жертва лишилась головы. Стекающей из горла кровью я полил основание идола и положил туда же тушку петуха. Сил хватило отползти на пару метров в сторону. А дальше так сверкнуло, что я чуть не ослеп. И сразу бум что-то в лоб. Никак метку Перун поставил?
«Лежи и дыши, — руководил Фалулей. — Воздух уже немного очищается».
«Лучше я к выходу поползу», — пробормотал я.
Свернув в следующий проход, сразу почувствовал, как стало проясняться сознание. Минут через десять я принял вертикальное положение и переместился метров на пять.
«Не рискуй, — осадил меня Фалулей. — Иди пешком. На улице темно, тебя не увидят».
На улице я быстро оклемался и под отводом глаз поспешил домой. Прежде всего меня интересовал символ Перуна. Не хотелось с такой меткой ходить на людях. Кинулся к зеркалу и сразу убедился, что лицо чистое, без отметок.
«Сработало или нет? — задал Кирилл вопрос. — У тебя невидимый символ или ты просто его не получил?»
«Завтра узнаем, сегодня я отдыхаю».
Утром я ещё раз оценил себя в зеркале. Как должен выглядеть волхв? В чём отличительная особенность, не считая бороды, конечно? Фалулей отчего-то решил, что мне выдали немного другую версию ритуала, нежели Матвею. Такие сомнения у него появились, когда прибыл сам глава рода Харченко. Вид мужчина имел помятый. Они же там всю ночь должны были куролесить. Это я поспал, а Харченко с ближниками сразу с «поляны» за мной заехали. И вместо «здрасте» сюсюкать начали: какой волхв молоденький да удаленький, и тому подобное.
— Назар Филиппович, не пойму, правильно я всё сделал или нет? Почему у Матвея был символ, а у меня его не видно? — прервал я все эти восхваления.
Мужчина внимательно меня осмотрел, особенно долго глаза разглядывал, но что-то приказал подручным. Те до мобиля смотались и мне палку принесли.
«Посох это магический», — пояснил Фалулей.
Активировать сей девайс пришлось кровью. И снова недоуменные взгляды язычников. Что-то я делал не так, но что именно, понять не мог. Назар Филиппович ещё и с Емельяном переглядывался. В результате объявил, что я должен ехать с ними. Должность волхва обязывает.
Отдыхали мы сутки, а дальше началось очередное театральное представление. Ко мне потянулись паломники. Каждого посетителя приветствовал, стоя босиком и с посохом в руке. Куракины приезжали, после них ещё какие-то мутные личности, отметились мой управляющий и юрист. Перунов символ начинал светиться при произнесении определённой фразы. Первые раз десять я в бумажку подглядывал, затем выучил. Прикольно так. Говоришь что-то замысловатое, и тут же во лбу «звезда горит». Секунд пять, затем снова знак становился невидимым.
Больше всего меня интересовало, как среагирует защитная система особняка. Гулять по территории я мог без вопросов. Отчего-то все посчитали, что меня должны привлечь растения. Назар Филиппович лично проводил до клумб. Я под видом того, что любуюсь цветами, обогнул строение. Камер слежения в этом мире не изобрели. За мной никто специально не смотрел. Потому, убедившись, что ко мне потеряли интерес охранники и слуги, я применил отвод глаз.