«Наверное, бортик тарелки», — предположил Кир.
Новость меня обрадовала. Заледеневшими пальцами ухватился посильнее за край посудины и подтащил себя. В очередной раз сверкнула молния, осветив округу. Меня же окатило волной восхищения и страха. Вид с этой точки был замечательный. Жаль, не место и не время любоваться красотами. Перекинул себя через бортик и прилёг на спину отдышаться. Слива в этой чаше не было. К тому же годами наслаивалась пыль, ветром наносило мелкий мусор. Сейчас на дне образовалась неприятная грязная жижа.
Дождь теперь бил в лицо. Пусть на дворе лето, но я конкретно задубел. Пока полз, задувало со всех сторон. Одежда давно промокла. В «тарелке» я сразу в лужу свалился. Так, выстукивая зубами дробь, пошёл вдоль бортика, ища то самое яблоко. Обнаружил его примерно так же, как Фалулей грабли искал. Одновременно ударил коленку, согнулся от боли и приложился носом о камень.
— У-у-у… — завыл я.
«Нормально, — заверил меня Фалулей. — Кровью для ритуала ты уже поделился».
«Нужна была кровь?» — удивился Кирилл.
«Ну а вдруг?»
«Меня больше волнует, как я это яблочко покачу», — осознал я проблему, что сей фрукт только снизу казался небольшим, а реально немногим не доставал мне до груди. Сколько же веса в этой каменюке?
Просто толкнуть «яблоко» не получилось. Попытался надеюсь на него всем своим цыплячьим весом, но заскользил по мокрой грязи. Кирилл предложил сесть сверху и попробовать качнуть. Фалулей был более практичным. Он рекомендовал вначале пощупать рукой, какова площадь соприкосновения этого шара с поверхностью чаши. Распластавшись и не обращая внимания уже ни на дождь, ни на скопившуюся воду и грязь, я внимательно исследовал основание яблока. Выяснил, что площадь прилегания минимальная. Камень тяжёлый, но сдвинуть его можно. Упираясь ногами в бортик, помогая себе руками, я предпринял очередную попытку.
«Нужно вернуться домой, взять лом, что-то ещё и подрычажить фрукт», — предложил Фалулей, когда понял бесполезность моих усилий.
Едва я представил, как начну спускаться, и мне уже поплохело. Верёвку до рассвета точно не найду. Она с якорем вокруг шеи этот бабы намоталась. Чтобы спуститься, нужно пройти по руке обратно, затем нашарить верёвку между грудей Матери и только потом спуститься. Не… лучше яблоко потолкаю.
«Кирилл, ты же у нас умненький-разумненький с нестандартным взглядом, придумай что-нибудь», — начал уговаривать Фалулей.
«Толкнуть яблоко в другую сторону?»
Тут я задумался. Действительно, насколько принципиально, в какую сторону должно катиться яблочко? Почему я упорно толкал его против часовой стрелки? Обойдя каменное яблоко, в очередной раз попытался его переместить. Скрежет каменного фрукта совпал с грохотом стихии.
«Катится! Катится!» — возликовал Кирилл.
Причём это яблоко так шустро катилось, что я еле за ним успевал.
«Интересно, сколько оборотов оно должно сделать?!» — запоздало посетила меня умная мысль.
В очередной раз сверкнула молния и громыхнуло так мощно, что я не удержался на ногах и упал ничком в чашу.
«Не получилось», — первым подал голос Кирилл.
«Как сказать, — протянул Фалулей. — Есть вероятность, что время мы запустили».
«Почему тогда снова в спальне?» — подключился и я.
«Потому что это последний цикл», — уверенно заявил Фалулей.
«Проверить бы».
«Доживёшь до конца лета и проверишь», — по-прежнему верил в изменения Фалулей.
Дальше мы стали обсуждать, что будем делать. Допустим, время больше не перезапустится. Мы столько раз репетировали свою жизнь на протяжении трёх летних месяцев, что можно сделать это идеально.
«Язычников не трогаем и не намекаем, что знаем о них», — высказал я своё мнение.
«Идола уничтожим?» — поинтересовался Кирилл.
«Обязательно. Зачем мне эта дрянь на родовых землях?»
«К Журавлёвой можно пораньше нагрянуть, — внёс предложение Фалулей. — Года через три я подумаю о женитьбе».
Кирилл только фыркнул.
«Волконского привлечь к работе. Амулетов связи наделать для себя и для продажи», — добавил я следующие пункты в наш список дел.
— Ой, молодой барин пришёл в себя! — прервала наше планирование ключница. И закрутились уже привычные дела.
До приезда доктора я только-только успел кинуть запоры на личные комнаты и оказать ментальное воздействие на прислугу.
— Ух, как Перун порезвился! — произнёс Мартын свою коронную фразу, когда выехали на трассу.
— Постыдились бы богохульствовать при Кирилле Ростиславовиче, — одёрнул его доктор.