Перестрелка и минометный огонь постепенно затихли. Но зато над нашими головами просвистел снаряд и разорвался где-то на берегу озера. За ним проследовал второй, третий… Финская артиллерия била, судя по орудийным выстрелам, откуда-то издалека и редко. Прилетят два-три снаряда, ухнут разрывами на берегу или в воде озера, а следующая очередь — минуты через три.
— Дальнобойная бьет, — заметил лейтенант Николай Чулошников, заместитель начальника политотдела бригады по комсомолу.
— Боятся своих накрыть, вот и лупят с перелетами.
«Слава богу, что так, — подумал я про себя, — а то горячо нам пришлось бы». Но Чулошникову я ничего сказать не успел: ко мне подбежала Лиза Опрышко, писарь интендантского отдела, и скороговоркой произнесла:
— Товарищ майор, вас вызывает полковник Дуборг.
— А где он?
— В медсанвзводе. Ранен. — И, увидев, что я собрался уходить, попросила: — Товарищ майор, разрешите мне остаться здесь?
— Ни в коем случае, — возразил я.
— Товарищ майор, — настаивала Лиза. — Ну пожалуйста…
Я хотел одернуть ее, но, увидев на лице девушки печаль, сказал:
— Впрочем, у тебя есть свое начальство. Вот и разговаривай с ним.
Лиза поняла это как разрешение и, взяв лежавшую здесь винтовку, приготовилась к стрельбе.
— Спасибо, товарищ майор! — И ее глаза озорно блеснули. — А то война скоро кончится, а я еще ни в одном бою не была!
Дуборга я нашел в медсанвзводе. Раненный в руку, он сидел на земле, привалясь спиной к колесу санитарной летучки. Китель накинут на одно плечо. Здоровой левой рукой он бережно поддерживал правую, забинтованную почти до плеча.
— Как себя чувствуете? — спросил я его.
— Неважно, — глухо ответил начальник штаба. — Потерял много крови. Вы теперь, Алексей Иванович, остались старшим по должности.
— А где же Подмосковное и Кузнецов? — поинтересовался я.
— Они уехали вместе со Штейном. Так что берите командование на себя. Не давайте возможности противнику захватить дорогу и ворваться в наше расположение. Любой ценой спасите Боевое Знамя бригады. Свяжитесь со штабом корпуса и попросите у них помощи. Идите… — И Дуборг утомленно закрыл глаза.
Я потихоньку отошел от него, раздумывая, с чего начать? Ко мне подошел наш бригадный военврач.
— Товарищ майор, надо срочно эвакуировать в Олонец тяжелораненых.
— А как Дуборг?
— Ранение средней тяжести, но сильно ослаб из-за потери крови. Его надо бы тоже отправить в армейский госпиталь.
— А до утра это дело не терпит? Видите, что творится! Боюсь, что финны где-то перерезали дорогу… Так что прошу сделать все возможное для раненых. Утром при первой возможности эвакуируем их.
Теперь надо было решить вопрос о Боевом Знамени бригады. Я знал, что во время наших переездов оно находилось под охраной вместе со спецчастью, начальником которой был лейтенант Гончаров, человек уже немолодой, умеющий сохранять спокойствие в любых обстоятельствах.
Гончарова я нашел около автомобиля спецчасти. Он невозмутимо курил толстую «козью ножку».
— Где наше знамя?
Гончаров молча расстегнул поясной ремень и приподнял гимнастерку. Под ней алел бархат знамени.
— Не бойтесь, товарищ майор, — сказал Гончаров, снова застегивая ремень, — финнам нашего знамени не видать. В случае чего, попытаюсь вплавь через озеро добраться до штаба корпуса. Я ведь вырос на Азове, неплохо плаваю. В общем, знамя со мной.
Я понял, что этому человеку можно верить, и молча пожал ему руку.
Гончаров остался у машины, а я поспешил к дороге, на которой вновь началась перестрелка.
— Товарищ майор, — обратился ко мне офицер 2-го отделения штаба бригады капитан М. В. Ченакин, — на передке кончаются боеприпасы. Уже вычистили подсумки и диски у убитых и раненых.
— А где майор Филатов? — Он ведал в бригаде всем нашим боеснабжением.
— Вот майор Филатов, — раздался где-то рядом его голос, и он сам возник из-за одной из штабных автомашин.
— Николай Васильевич, дорогой, что у тебя есть из боеприпасов? Ты успел что-нибудь захватить?
— Успел, Алексей Иванович, как душа чуяла. Боеприпасы я уже отправил в цепь. — И он показал на дорогу. — И еще туда послал с десяток автоматов из своего резерва.
— Hy молодец! — не удержался я от неуставной похвалы. — Ченакин! — крикнул я в темноту. — Возвращайся, патроны у всех будут.
— Есть! — раздалось в ответ.
Мне, однако, не давали покоя два вопроса: как связаться со штабом корпуса и что происходит у огнеметчиков, в районе расположения которых все время шла перестрелка? Впрочем, раз там стреляют, значит, огнеметчики держатся.