Как и прежде, в перерывах между боями развернулась боевая учеба личного состава.
Хотя война явно подходила к концу, новый командир бригады полковник И. М. Гурьев, сменивший С. Л. Штейна после той печальной ночи под Лоймолой, когда штаб бригады едва уцелел от разгрома, приказал организовать учебу без всяких скидок на близящийся конец войны и сложные погодные условия.
Вернувшийся в бригаду после излечения в госпитале А. А. Дуборг был того же мнения, и мы с начальником второго отделения штаба капитаном Ю. Н. Глазуновым, прекрасным специалистом, бывшим уже тогда кандидатом технических наук, сменившим на этой должности капитана Ф. Ф. Попова, засели за составление планов учебы.
Главным для нас было учесть полученный опыт и подготовить подразделения, особенно новое пополнение, к предстоящим боям. Вместе с тем мы подумали и о специализации наших батальонов. Так, основываясь на уже приобретенном боевом опыте, решили проводить боевую подготовку дифференцированно: с 61-м батальоном — по переправам, с 62-м — по инженерному сопровождению танков, с 63-м — по строительству мостов, с 64-м и 65-м — по штурмовым действиям. Подобная практика позволяла максимально сократить время на подготовку к новым боям.
В батальонах прошли собрания о задачах коммунистов и комсомольцев по изучению опыта сражений в Заполярье. Командование, политотдел, партийные организации прежде всего позаботились о повышении технических знаний офицерского состава и особой его ответственности за высокое качество проводимых занятий.
На служебных совещаниях были поставлены конкретные задачи по изучению этого опыта, после чего организованы специальные методические занятия с офицерами и отдельно с сержантами. Политработники организовали обмен опытом передовиков, широко освещали ход изучения военной техники в боевых листках, обсуждали на собраниях личного состава.
Важное значение в партийно-политической работе придавалось распространению боевого опыта, накопленного в инженерных войсках. Для этого также использовались самые разнообразные формы работы — от лекций и бесед о боевых возможностях инженерной техники до встреч с саперами — героями боев, до партийных и комсомольских собраний, на которых обсуждались пути овладения наиболее эффективными приемами и способами выполнения инженерных задач.
Важную работу вели агитаторы. Они, как всегда, помогали командирам и политработникам воспитывать у личного состава чувство советского патриотизма и жгучую ненависть к фашизму, мужество в бою и волю к победе. Мы старались, чтобы агитаторы были в каждом взводе и чтобы с ними регулярно проводились инструктажи.
Здесь надо сказать, что направленность партийно-политической работы с личным составом всегда определялась общей обстановкой на фронтах. Если в оборонительных боях первого периода войны командиры, политработники, партийные и комсомольские активисты главное внимание сосредоточивали на воспитании воинов в духе непреклонной стойкости в бою при защите занимаемых рубежей, то в наступательных операциях упор делался на воспитание боевой активности, наступательного порыва. Теперь же, после перенесения военных действий за рубежи нашей Родины, большое внимание уделялось разъяснению великой освободительной миссии Советских Вооруженных Сил, интернациональному воспитанию воинов и повышению бдительности.
В начале февраля 1945 года мне пришлось отправиться в штаб инженерных войск Карельского фронта, который после заключенного перемирия с Финляндией находился в Ярославле, на десятидневные сборы по обмену опытом боевой работы оперативных отделений штабов инженерных соединений.
На сборы собралось человек пятнадцать. На первом же занятии получили наказ: никому, кроме своих прямых начальников, не рассказывать о проделанной на сборах работе, ибо она носит секретный характер.
В перерыв в курилке оживленно обсуждали это предупреждение. На войне вообще все требует секретности, и подготовка к любой операции проводится в строжайшей тайне, так чего нас об этом предупреждать?
— Будем брать Берлин, — высказывали предположение одни.
— Чего же здесь секретного? — возражали другие.
— А вы обратили внимание, что на картах, которые нам раздали, местность пустынно-гористая? — замечали третьи.
Сошлись в мнении, что придется отправляться на восток. Но — когда?
Более недели мы, пользуясь странными картами, на которых значились явно выдуманные названия рек, гор и населенных пунктов, по всем правилам составляли расчеты-заявки на необходимое количество вагонов и платформ для переброски бригад со всем их имуществом и техникой, допустим, из-под Мурманска до пунктов, указанных на картах.