Траншей и ходов сообщения здесь было сравнительно мало, и но всему чувствовалось, что их начали готовить лишь в последнее время. И вообще бросались в глаза тут и там начатые, но неоконченные сооружения. Заинтересовало нас и другое — отсутствие искусственных противотанковых препятствий. Видимо, противник был абсолютно уверен, что танки через Большой Хинган не пройдут. Стационарного вооружения в боевых сооружениях тоже не было. По всей вероятности, предполагалось, что в нужное время УР займут полевые войска со своим табельным оружием. В общем, укреп-район мог бы стать для нас крепким орешком. Полагаю, что эта вероятность учитывалась нашим командованием.
Части 39-й армии и танкисты 6-й гвардейской танковой армии в результате хорошо продуманных и четко проведенных маневров обошли Халун-Аршанский укреп-район и вынудили японцев оставить его без боя.
Маньчжурия оказалась удивительной страной. Проходя по улицам маньчжурских городов, особенно расположенных на КВЖД, разглядывая магазинные вывески и рекламные объявления, написанные или китайскими иероглифами, или по-русски, но по дореволюционным правилам правописания и с терминологией тех времен, я испытывал ощущение, что здесь остановилось время, что каким-то чудом оказался в прошлом веке, на одной из улиц уездного или, в лучшем случае, губернского городка старой России.
Правда, сейчас витрины пустовали, зато ключом била жизнь на базарах. В людском потоке, на городских улицах русская речь перемешивалась с китайской скороговоркой, в которую иногда вклинивались английские и французские фразы. Здесь продавалось все что душе угодно, начиная от зажигалок и носков японской машинной вязки и кончая оружием и наркотиками под видом японских сигарет «Императорские».
Купля-продажа сопровождалась отчаянным торгом. Разноязычность покупателя и продавца при этом не играла никакой роли. Когда они сходились и приступали к делу, первоначальная цена писалась продавцом-китайцем пальцем на песке. Покупатель носком своего сапога стирал эту надпись и также пальцем писал свою цену. Так продолжалось, пока стороны не достигали согласия. А вокруг обязательно собиралась толпа зевак, которые, словно болельщики на футбольном матче, криками подбадривали торгующихся. После успешного завершения сделки они поочередно пожимали руки продавцу и покупателю, благодаря их за доставленное удовольствие.
Базар — единственное место, где мы могли потратить свою «валюту» — китайские юани, которыми нам в Маньчжурии в те дни выплачивали денежное содержание. Причем курс юаня по отношению к нашему рублю был так низок, что деньги мы получали буквально мешками. В глазах китайцев по этой причине мы выглядели, вероятно, миллионерами, ибо дневной заработок рикши или кули в то время не превышал десятка юаней.
Однажды дела службы привели меня с одним из офицеров штаба бригады, капитаном И. С. Царевым, однофамильцем командира моторазведроты, погибшего в Карелии при обороне штаба бригады, в Харбин, древнюю столицу Маньчжурии. Ее архитектурный облик носил много черт русских городов, но в целом контраст между Европой и Азией ощущался резче. Например, рядом уживались дореволюционные русские извозчичьи пролетки, с их хозяевами на облучках в одеянии тех же времен, с китайскими рикшами, часто соревновавшимися в скорости между собой на городских улицах, но не ради спортивного интереса, а в конкурентной борьбе за пассажиров. Непривычно смотрелись, особенно в этой компании, и легковые автомобили диковинных форм: к примеру, «форд» начала века — с газогенераторной колонкой сбоку и добрым запасом дров в багажнике!
Если шикарные магазины смотрели на улицы пустыми глазницами витрин, то вовсю торговали мелкие лавчонки, любезно принимали гостей бесчисленные трактирчики, кафе, рестораны и ресторанчики. И всюду — русские лица, русская речь! В перворазрядных ресторанах посетителей обслуживали официанты-мужчины, с лицами и манерами патентованных аристократов, в ресторанах рангом пониже и в кафе — миловидные, опрятные и очень вежливые и проворные русские девушки-официантки. Нам разрешалось посещать только рестораны первых разрядов. В этих подавали такие блюда, названия которых мы знали только по книгам. Сервис был на самом высшем уровне.
Ресторанные оркестры исполняли залихватские мотивы времен старых офицерских кутежей и купеческих загулов. Признаться, мы им этого не запрещали. Но с неменьшим удовольствием исполнялись и советские песни вроде «Синего платочка», «Катюши». Вот когда накатывали острые приступы тоски по дому!