— А мне кажется выйдет, — хитро прищурившись, Робин уткнулся в женские коленки носом. — А из какого ты города?
— Сторибрук, слышал о таком? — запустив пальцы в мужские волосы, Миллс вдруг оставила поцелуй в его лоб.
— Нет, а я вообще из Англии. Могу устроить тебе чайную церемонию, — рассмеявшись, он поднял голову, оставив несколько поцелуев на тонких коленках.
— А ты сам любил? Любил по-настоящему?
— К своему стыду нет, — Локсли виновато пожал плечами. — Были влюбленности, но дальше… Дальше как-то не шло.
— Ты ищешь свой идеал? — она вновь не сдержала смешка, закусив губу.
— Нет, зачем мне идеал, — журналист вернулся на диван, — мне нужна женщина, от которой у меня будут мурашки.
— Хитрый, — смущенно улыбнувшись, Миллс легонько толкнула его в бок, доев надкушенный зефир. — А как же Мэриан?
— Мэриан — это была влюбленность. Ты же понимаешь, что между нами ничего не могло быть. Я переборол свои чувства еще при ее жизни.
— Какие-то грустные у нас тобой вечера, Локсли, — вздохнув, Реджина устало облокотилась на мужское плечо. — Хотя ночью только такие разговоры и получаются.
— Засыпай, — перебирая темные прядки волос, практически прошептал Робин. — Спи, а я тебя отнесу потом.
Во сне Миллс вновь оказалась в прошлом, где долгожданное знакомство не принесло юной девушке ничего кроме ссор. Реджина каждый день выдерживала атаки матери, а вечером забывалась в надежных объятиях и мечтах о будущем.
— Твой проходимец — это типичный альфонс, — именно данной фразой встретила ее однажды мать.
— Прекрати! — Реджина практически взмолилась и закрыла уши руками. — Тебе не надоело, мам?
— Завтра в полдень приходи в конюшню, — Кора как обычно была немногословна. — А потом беги плакаться к папочке.
Любопытство одолевало девушку всю ночь, но появиться вовремя она не смогла и потому, словно героиня любовного романа спряталась за второй дверью конюшни, ожидая поражение матери. В это время Даниэл, ее Даниэл обнимался с местной красавицей и умницей Белль, которая была дочерью известного в городе флориста. Она не слышала разговора, а лишь наблюдала объятия, широкие улыбки, а в конце девушка передала ему маленькую коробочку, оставив поцелуй на губах. Слова матери, что ее жених альфонс и простой бабник подтверждал каждый новый жест, каждая улыбка.
Уже через неделю Миллс оказалась в Бостоне, поступив, как и хотела мать на экономический факультет. Всю неделю она избегала бывшего возлюбленного, скидывала звонки и рыдала в подушку или плечо отца, вспоминая предательство. Новый город не подарил новой жизни и до первых каникул, она просто слушала лекции, писала конспекты и вспоминала счастливые дни с Даниэлем. Рука каждый раз хотела набрать знакомый номер, чтобы услышать любимого, но голос матери, что она достойна лучшего был сильнее.
Юбилей отца подкрался незаметно и Реджина, скрепя сердцем отправилась в Сторибрук. Она с улыбкой бродила по родному городу, его маленьким улочкам, улыбаясь прохожим.
— Реджина! — до боли знакомый голос заставил вздрогнуть, а сильные руки прижали к кирпичной стене.
— Пусти меня, Даниэл! — это имя Миллс уже долгое время произносила лишь в своей голове, отчего голос заметно сорвался. — Я не хочу тебя видеть, пусти!
— Да что произошло, черт возьми! — парень сильнее сжал женские запястья. — Ты сбежала, сменила номера. Что случилось? Я полгода почти ждал твоего возвращения!
— А ты не знаешь, — усмехнувшись, она вспомнила вечно спокойную мать и закатила глаза. — Что твоя дорогая Белль тебя бросила? Не нашел девушку побогаче?
— Что ты не несешь? Причем тут Белль?
— Я все тогда видела, Даниэл, — горькая усмешка улеглась на ее лицо. — Ваши объятия, улыбки, поцелуй, подарок… Мать была права.
— Господи, Реджина, — он даже не знал плакать или смеяться от счастья. — Белль тогда пришла и сказала, что ей нравится мой напарник. Она убеждала меня поговорить с ним, отдала подарок ему. Я сам не понял такой активности и этот поцелуй, милая, я сначала опешил, но потом оттолкнул ее, ты не видела?
— Ты…ты… — слова совсем не строились в логичный ряд, — ты не с Белль? Я… я тогда сразу убежала…
— А зачем ты вообще пришла днем? У тебя же были курсы? — мужские брови нахмурились.
— Мать… — Реджина виновато опустила глаза, сопоставив все факты, — она мне сказала прийти в это время в конюшню, чтобы…
— Какая же ты глупая, — покачав головой, Даниэл зацеловал любимое лицо, остановившись на женском подбородке. — Я так ждал тебя, все время звонил. Я люблю тебя…
Несмотря на все запреты и угрозы матери, возлюбленные все-таки уехали, отчего сон резко перенес женщину в Бостон, в ее первую маленькую квартирку. Вернувшись с работы, Даниэл устало плюхнулся на кровать, желая скорее уснуть.
— Милый, завтра хозяйка квартиры придет с утра. Ты снял деньги?
— Реджина, — парень жалобно протянул, — я так устал и забыл, давай завтра?
— Даниэл, она будет с утра и снова недовольна. Сходи до банкомата, а я буду готовиться к семинару, пожалуйста, — состроив жалобные глазки, она оставила несколько поцелуев, чем разжалобила любимого.
— Ладно, — резко поднявшись, он накинул на себя куртку. — Жди меня, я быстро.
Она ждала его целый час, пытаясь сосредоточиться на книге. А затем Миллс оказалась в том самом переулке, где лежал почти бездыханный Даниэл, а она кричала и звала на помощь, пытаясь привести парня в чувство. А потом было кладбище Сторибрука, на котором отец бережно обнимал ее, а люди пытались высказать сожаление.
— Мне очень жаль, — спустя три дня Кора посетила комнату дочери, вновь застав ту за рыданием, — но жизнь продолжается.
— Мама, оставь меня, прошу!
— Я нашла тебе жениха, милая, — женщина улыбнулась, как ни в чем не бывало. — Он богатый вдовец, а еще приятель твоего отца и ты ему понравилась. Он был на похоронах и готов поддержать тебя, во всем.
— Ты сошла с ума, мама! — Реджина с силой сжала подушку, отбросив на пол. — Я потеряла любимого! Я не хочу жить, а ты уже сватаешь меня какому-то старику! Уходи!
— Я хочу для тебя лучшего, — Кора спокойно подняла подушку и положила на место. — А этот мальчишка умер. Судьба тебе показала, что к чему.
— Уходи! Уходи!
Громкий крик разбудил спящего на диване Локсли и заставил резко подскочить. Оглядевшись в поисках звука, он точно понял, что это не из детской и направился в спальню коллеги. Он не ошибся, и Миллс судорожно металась на кровати, размахивая руками.
— Реджина, Редж… — Робин испуганно прижал женщину к себе, пытаясь разбудить, — проснись, слышишь? Редж!
— Робин, — проснувшись, она непонимающе захлопала глазами, — что ты здесь делаешь? Я же просила спать на диване!
— Я спал на диване, — не выпустив из объятий Локсли облегченно выдохнул. — Ты очень кричала и я пришел. Что тебе снилось?
— Не важно, просто сон, — окольцевав мужскую шею, Реджина придвинулась ближе, успокоившись от приятного хвойного аромата и поглаживаний по голове.
— Тише, тише, — уложив ее на бок, журналист накрыл их одеялом, оставив поцелуй в лоб. — Засыпай, я уйду потом, не переживай.
— Не уходи, — признав собственные страхи и крепче прижавшись к коллеге, Миллс уткнулась в мужскую шею носом, — пожалуйста.
— Спи, я рядом, — тихо выдохнув в шею, журналист потушил ночник, позволив своей руке устроиться под женской футболкой и выводить успокаивающие круги на спине коллеги.
Уже засыпая, Робин услышал звук смс и порадовался, что додумался взять телефон с собой. Перебрав темные прядки волос, и оставив поцелуй в макушку, он дотянулся за источником беспокойства.
— «Роб, прости, что так поздно, в среду интересный матч будет. Сходим?»
— «Прости, много работы. Надеюсь у тебя все хорошо?»
— «Все хорошо. А ты с ней что ли?»
— «Спокойной ночи, Эмма».
— «Поговорим завтра. Целую».
Прочитав последнее сообщение, Робин поступил умнее и стер все, на всякий случай. В это время Миллс тихо сопела рядом, уже переплетя их ноги. Бросив телефон под подушку, Локсли улегся рядом, подумав над тем, а не поехать ли в Сторибрук. С этой мыслью мужчина и заснул.