Хокс, когда добрался до этого факта, стал похож на щенка, треплющего туфлю. То и дело отстранялся от него, а потом подбирался снова, пока вконец не измотал миссис Росс. Она повторяла раз за разом, что понятия не имеет, как подушка оказалась в крови, высказала предположение, что, возможно, у мужа болели зубы, и он прижался к подушке щекой.
– Прижался так, что пошла кровь. Из щеки, да? Не очень-то это правдоподобно. А потом, если бы он так сделал, разве он не умылся бы сначала, прежде чем улечься в постель?
– Другого объяснения я предложить не могу.
– Как вы думаете, если бы подушку положили ему на лицо и с силой прижали, это могло бы вызвать кровотечение из десны?
– Я не знаю. Возможно.
– Ваш муж страдал от пиореи, то есть гноетечения. Не так ли?
– Да.
– Значит, десны у него были чувствительны и легко кровили. Это так?
– Наверное, да.
Я видел, к чему он ведет. Он хотел показать, что самое легкое нажатие, даже рукой женщины, способно было вызвать травму десны. В этом пункте Виола Росс ему поддалась; к тому времени она выглядела уже такой измученной, что смягчился бы кто угодно, только не жестокосердый Хокс.
– Перейдем теперь к вопросу о будильнике, миссис Росс. Вам, конечно, известно, где, в конце концов, он нашелся?
– В шляпной картонке, в комнате моего мужа.
– У вас имеется объяснение, как он там оказался?
– Если бы оно у меня имелось, я бы давно сообщила его моему адвокату. Или следователю. Они не раз этим интересовались.
– Вы думаете, что это ваш муж сунул его туда?
– Не представляю, кто мог это сделать, кроме него. Больше никого в комнате не было.
– Никого? Неужели вы забыли про подушку, миссис Росс?
– Я не согласна с тем, что следы на подушке доказывают, что в комнате был кто-то еще. Я думаю, кровавым пятнам есть абсолютно рациональное объяснение, просто я его еще не нашла.
– Надо полагать, вы считаете, что и часам в картонке есть абсолютно рациональное объяснение?
– Должно быть. Возможно, он положил их туда, чтобы не зазвенели. Когда будильник нашли, он лежал между шляпами, завернутый в шарф.
– Но вы сказали, ваш муж понимал, как работают эти часы?
– Да.
– Отчего же он просто не выключил будильник, когда тот зазвенел?
– Ну, может, там что-то испортилось.
– Часы проверил часовой мастер, они в полном порядке.
– Тогда не знаю, в чем дело.
– Предположим, ваш муж в самом деле сделал это, убрал часы в картонку. Как вы объясните суду тот факт, что, спрятав будильник, он улегся в постель и там, судя по всему, умер?
– Могу лишь предположить, что это было какое-то чудачество.
– А были у него в обычае такие, как вы выразились, чудачества?
– В последнее время он вел себя довольно странно, я уже об этом упоминала. Он бродил, разговаривал сам с собой. Он запустил работу. Поведение его изменилось. Посторонние тоже это замечали, меня спрашивали, в чем дело.
– Разве не очевидно, в чем дело? Его мучило беспокойство.
– Хуже того. Он стал прятать вещи во всякие странные места, деньги и книги, и однажды засунул запонки в свои парадные туфли. Доктор Френшем не исключал, что возможно нервное расстройство.
– А не заходила речь о том, чтобы взять отпуск?
– Речь заходила, но он отвечал, что у него слишком много работы. Этот его учебник отнимал массу сил.
– Понятно. Итак, он сам вжимался лицом в подушку, пока не пошла кровь, не сделал попытку смыть ее, на простынях, наволочке или носовом платке нет пятен крови, спрятал будильник в шляпную картонку, не выключив завода, а потом улегся в постель, и тут его настигла сердечная боль. Вам не кажется странным, что он не попытался встать, позвонить прислуге, закричать?
– Если бы он попытался, никто бы его не услышал. Марта крепко спит этажом выше.
– По заключению врачей, он умер, не оказывая сопротивления.