— Готов к продолжению вечера? — Леннокс удивленно поднял брови. У него было чувство, что Найл и Тобин что-то сделали с комнатой, чтобы возвращение казалось как можно более романтичным.
Грейнджер застенчиво кивнул.
Распахнув дверь, Леннокс понял, что попал в яблочко. В камине горел огонь, на столе стояла ваза красных роз, а на кровати разбросаны лепестки. Играла тихая музыка, и по всей комнате мерцали сотни электрических свечей. Леннокс услышал, как Грейнджер ахнул.
— О, розы и шоколад. — Он обернулся и посмотрел на Леннокса. — Просто прекрасно. Посмотри, что сделали для нас Найл и Тобин.
Леннокс почувствовал острую боль в груди от того, что это не ОН сделал такое для Грейнджера. Леннокс был в восторге от того, что Найл и Тобин превратили эту ночь в волшебное время, но завтра он должен создать свою собстввенную магию для Грейнджера.
— И правда прекрасно. Как и ты, прияте-ель. — Леннокс закрыл за собой дверь.
Грейнджер покраснел при свете свечей.
— Прелестно.
— Правда. Когда ты прислал мне фото еще в тот пе-ервый день, когда мы общались сообщениями, я подумал, как мне повезло. У ме-еня есть шанс провести с тобой время. Я был очень рад, узнав, что внутри ты так же пре-екрасен, как и снаружи.
— Да ладно тебе, ты не серьезно.
Леннокс покачал головой.
— Нет, прияте-ель. Оглянись. Здесь никого нет. Только ты и я, и я позволяю тебе заглянуть в мое сердце.
Грейнджер открыл было рот, чтобы ответить, но тут раздался стук в дверь.
— Кажется, нас всегда пре-еерывают, когда дела идут хорошо. — Леннокс наклонился и поцеловал Грейнджера в левую щеку. — Се-ейчас принесу.
Возможно, как только они поедят, удача повернется к ним лицом, и у Леннокса будет время поболтать с Грейнджером, не опасаясь, что их прервут в важнейший момент.
Глава 11
Грейнджер
Грейнджер набил живот до отвала. Даже сейчас, два часа спустя, он до сих пор не мог поверить, сколько еды им с Ленноксом принесли. На ужин был салат из креветок, суп из омаров, макароны с сыром и омарами и бутылка шампанского. На десерт чизкейк и ирландское кофе. С Ленноксом они полакомились каждым кусочком. Они не стали злоупотреблять алкоголем, оба были уставшими и знали, что если перепьют, то сразу же уснут.
Покончив с едой, они отодвинули поднос с ужином, и Грейнджер дал Ленноксу пакет замороженной лимской фасоли, который принес Тобин. Леннокс объяснил, что подрядчики предпочитают использовать лимскую фасоль вместо других замороженных овощей для травм из-за их маленькой и, что более важно, плоской формы. Леннокс завернул пакет в полотенце и приложил к губам, а Грейнджер пошел принять душ.
Как бы Грейнджеру ни хотелось забраться на другую сторону шикарной кровати, он нуждался в душе. Он на ногах с девяти утра и был уверен, что от него попахивает. Он не собирался проводить ночь в одной постели с мужчиной мечты в таком состоянии только для того, чтобы его выкинули еще до начала веселья.
Вытираясь, Грейнджер не удержался и внимательно посмотрел на себя в зеркало. Он не самый красивый парень на свете, это уж точно. Он в хорошей форме, ничего так. Мягкие и шелковистые волосы, которые даже укладывать не нужно, и большие глаза, словно зеркало души.
Прежде всего, он хороший мужчина. Грейнджер знал, что это значило больше, чем обложка и восемь кубиков. Он из тех людей, которые могут любить Леннокса Макартура так, как он того заслуживает. Вопрос был в том, хотел ли этого Леннокс?
Он знал, что еще рано разбрасываться словами. Словом на букву «Л». Любовь. За то время, что они провели вместе, Грейнджер знал свои чувства к Ленноксу, так зачем их отрицать? Теннисон Гримм подтвердил, что Леннокс его мужчина, и нельзя было позволять гордости стоять у него на пути. Если бы он хотел Леннокса, то поставил бы на кон свое сердце и пошел бы за ним куда угодно. Проблема в том, что Грейнджер пока не знал, как это сделать.
Пожав плечами своему отражению, Грейнджер надел свои любимые фланелевые пижамные штаны и темно-синюю футболку. Тихонько открыл дверь ванной на случай, если Леннокс уже спал.
Когда Грейнджер вошел в комнату, то у него перехватило дыхание. Свет выключен. Горели только огонь в камине и электрические свечи. Необходимо купить такие же для дома.
Убрав куда-то пакет с фасолью, Леннокс лежал в постели. Он был одет в пижамные штаны. Никакой рубашки. Коробка конфет, которую Тобин и Найл оставили для них, лежала рядом на кровати. На ночном столике с его стороны стояли бокалы с ирландским кофе.
— Ох, это заняло слишком много времени, прияте-ель. — Леннокс ухмыльнулся. — Тащи сюда свою задницу, чтобы мы могли попробовать конфеты. Тебе пове-езло, что я их не съел.
Грейнджер прищурился.
— Ты бы не посмел. Я тебя знаю, Леннокс.
— Правда? — С вызовом спросил горец.
Кивнув, Грейнджер забрался на кровать. Леннокс был добрым и щедрым, с золотым сердцем. Горец не мог оставить его без конфет.
— Правда. — Он снял с коробки крышку в форме сердца и хмуро посмотрел на Леннокса.
— Что за кислая мина? — Голос Леннокса звучал так, словно он изо всех сил старался не рассмеяться.
— Нет карты.
— Карты? Мы не разбойники. — Леннокс расхохотался. — Ну ладно, разбойники, когда дело касается конфе-ет.
Грейнджер засмеялся вместе с ним. Нечасто кто-нибудь из его знакомы смеялся над тем, что он сладкоежка.
— Нет, я имею в виду, что на внутренней стороне крышки нет диаграммы, которая бы указала, какой шоколад в какой ячейке.
— Ох, те-еперь понимаю. — Леннокс перекатился на бок. Он посмотрел на коробку и, казалось, изучал шоколад. — Ты любитель порядка, Гре-ейнджер Гэллоуэй. Живешь в аккуратном доме, где все на своих местах. Прилежно ходишь на работу. Встре-ечаешься с друзьями по работе, но где же спонтанность? Где твоя искра?
Хорошие вопросы. Если бы кто-то, кроме Леннокса, об этом спросил, он начал бы защищаться. Яростно. Сердито. Вместо того чтобы чувствовать что-то из этого, он на мгновение задумался над ответом.
— Моя жизнь и правда скучная и однообразная. Была, пока не понадобилось найти мужчину для Будки поцелуев.
— Инте-ересно, что, обратившись к интернету, ты выбрал именно того мужчину, которого искал, а не все-еобщего красавца. — На лице Леннокса снова появилась дерзкая ухмылка.
— Всеобщего красавца? — Теперь Грейнджер обиделся. — Ты прекрасен, Леннокс!