Леннокс не разочаровал. Он чертовски крепко поцеловал Аптона. Положив руки по обе стороны от лица фотографа, он целовал его по крайне мере двадцать секунд. Что ж, по крайней мере, Грейнджер успел сосчитать до двадцати, когда почувствовал, как клюквенная овсянка беспокойно забурлила в животе. Он делал то, что делали хорошие друзья, и продолжал фотографировать, будто его и правда ждала Пулитцеровская премия. По правде говоря, все, что его действительно ждало, это слезы, салфетки и алкоголь.
Толпа, которая каким-то образом собралась за спиной Грейнджера, разразилась аплодисментами. Он был так занят, придумывая, как раздвинуть губы Аптона и Леннокса, что не услышал, как сзади подошли все ВИП-гости.
Аптон похлопал Леннокса по грубой, заросшей щетиной щеке, прежде чем сделать пируэт и отвесить идеальный поклон своей обожающей публике. Ублюдок. Грейнджер продолжал нажимать на кнопку спуска затвора, как хороший друг, несмотря на кислоту, бурлящую в желудке, как лава, готовую вырваться из вулкана.
— Знае-ешь, — буркнул Леннокс, перекрывая крики людей, что они следующие в очереди. — Де-ержу пари, что гости Ярмарки будут готовы заплатить намного больше за поцелуй, если бы знали, что могут заполучить фото. — Он одарил Грейнджера убийственной улыбкой.
Циско Джексон, начальник полиции Салема, толкнул Грейнджера локтем в бок. Сильно.
— Знаешь, мы можем сделать это призом для летней благотворительной акции «Поймай полицейского». Все, что нужно, это беспроводной принтер и фотобумага. Я мог бы принести его через пять минут, если бы Диксон пригнал сюда эти штуки с мигалками и сиренами.
Грейнджер знал, что это хорошая идея.
— А ты как думаешь, Аптон? Ты в настроении снимать?
— Я бы с удовольствием, Грейнджер, но мне к сроку надо написать статью. — Аптон забрал у него фотоаппарат и начал просматривать снимки, сделанные Грейнджером, на которых он целовался с Ленноксом. — Но в этом деле ты профессионал. Посмотри на эту! — Он повернул камеру так, чтобы Грейнджер мог поближе рассмотреть, как он целуется с Ленноксом. — Раз уж ты собираешься торчать здесь весь день, глазея на Леннокса, то можешь снимать. Все, что нужно, это нажать вот эту кнопку, чтобы отправить изображения на принтер, и вуаля!
Грейнджер почувствовал, что начинается мигрень. Было достаточно плохо смотреть, как Аптон целует Леннокса, но стоять здесь с десяти утра до семи вечера и смотреть, как Леннокс не только целует весь город, но и сохранять его на пленке? Милостивые боги! Он не был уверен, что сможет это сделать.
— Держу пари, ты можешь взять двадцать баксов за поцелуй и еще пять или десять за фотографию, — сказал Циско. — Я готов дать столько фотобумаги, сколько тебе понадобится.
— Ладно, давай сделаем это. — Грейнджер почувствовал, как Циско хлопнул его по спине. Он смотрел, как шеф уходит, прижимая к уху мобильник. Он не сомневался, что все необходимое оборудование будет здесь в мгновение ока.
— Если вы не возражаете, Грейнджер, — весело улыбнулась мэр Салема, Пейшенс Брейер, — я бы хотела пойти следующей, раз уж губы Леннокса согрелись. — Обычно серьезный мэр расстегнула верхнюю пуговицу блузки и взъерошила темные волосы. — Я читаю любовные романы с такими мужчинами, как он, с тех пор, как училась в средней школе. Убедитесь, что вы снимаете картину на всю жизнь, хорошо?
Грейнджер прикусил нижнюю губу, чтобы не рассмеяться. Он не сдержался, когда Леннокс жестом подозвал мэра к себе. Он поднял ее ногу и немного наклонил, словно поза из танго. Грейнджер щелкнул затвором. Милый Лерой Браун! Когда губ Леннокса наконец коснулись губ мэра, он сделал двадцать снимков. Он не мог не задаться вопросом, будет ли это ее официальная рождественская открытка на следующий год.
Когда Леннокс поднял мэра обратно в вертикальное положение, Грейнджер не мог не заметить, как легко они стояли, болтая и смеясь вместе. В прошлом году, когда Грейнджер заплатил за поцелуй Джуд, он покраснел так сильно, что боялся потереть сознание от всей крови, прилившей к лицу, а затем и к члену. Тейлор Свифт тоже не смогла помочь в тот день. У него было такое чувство, что Джуд Бирн делал это со многими мужчинами.
— Кто следующий? — Воскликнул Леннокс. Он смотрел прямо на Грейнджера. Его голубые глаза, казалось, прожигали дыру прямо в его душе, единственное место, где Ленноксу Макартуру, Парню на прокат, не было места.
Даже если бы Грейнджер собирался заплатить, чтобы поцеловать свою арендованную пару, крики и наплыв ВИП-гостей были настолько велики, что было бы невежливо подрезать их в очереди. Он оставался за объективом камеры, снимая всех самых важных людей Салема, когда они соприкасались губами с одним человеком, за которого Грейнджер продал бы душу, чтобы поцеловать.
Глава 4
Леннокс
К тому времени, как Ярмарка в честь дня Святого Валентина закрылась, Леннокс был измотан. Он понятия не имел, что восемь часов болтовни и поцелуев с совершенно незнакомыми людьми, изнурят его до костей.
Он никогда не считал себя интровертом, но и экстравертом тоже не был. Надевая маску, улыбаясь, смеясь и обнимаясь с сотнями людей, он действительно потерял всю энергию. Он надеялся провести время с Грейнджером за ужином, но боялся что заснет прямо в тарелке супа.
— Господи! — Вскликнул Грейнджер.
— Что? — Леннокс едва мог держать глаза открытыми. Он чертовски надеялся, что Грейнджер не скажет ему, что в отеле, где он остановился, не осталось свободных номеров.
— Ты не поверишь, сколько мы сегодня выручили!
— Ладно, покажи. — Леннокс выдавил из себя улыбку. Черт, улыбаться было больно.
— Пятьдесят тысяч долларов. — Грейнджер хлопнул в ладоши. — Господи Иисусе! Ты можешь в это поверить?
— Ярмарка заработала пятьдесят тысяч за це-елый день? Не удивите-ельно. — В банкетном зале сновало много людей в течение всего дня. В Будке поцелуев и в кондитерской через две кабинки было полно посетителей, не говоря уже о мадам Авроре, сидевшей в двух кабинках от кондитерской. Он все собирался спросить Грейнджер, кто она.
— Нет, Леннокс, не Ярмарка. Ты! Ты заработал пятьдесят тысяч долларов, и это только за поцелуи. Две с половиной тысячи поцелуев. А теперь прибавь к этому еще двадцать тысяч долларов за фото.
Леннокс в неверии широко открыл рот.
— Хоче-ешь сказать, что для благотворительности я заработал семьдесят тысяч долларов? — Он был ошеломлен. Это также объясняло, почему у него болел рот и почему он чувствовал, что проспит целую неделю, хотя было всего семь вечера.