Не успевшую принайтоваться к поручням Капитолину протащило по салону и впечатало в спину одного из пассажиров. «Ох, как нехорошо получилось, зашибла мужика», - успела подумать она, судорожно цепляясь за ближайшее сиденье.
- Да сколько можно, в конце концов! – мужчина развернулся и оказался совсем молодым парнем, наверное, не старше Ярика, с рассерженными, стеклянными от гнева глазами и желваками на скулах.
- Вы! Взрослая женщина, а ведете себя…- Парень замолчал, раздувая ноздри, но потом, видимо, не выдержал и прибавил гнусное словцо, услышав которое, Капа мысленно ахнула и проглотила все приготовленные извинения.
- Достали! Стервятники! – неожиданным фальцетом выкрикнул он. – Что вам всем от меня нужно! Отстаньте! Кино смотрите, книги читайте! – парень размахнулся и со всей дури жахнул кулаком по двери маршрутки, требуя, чтобы шофер немедленно его выпустил.
Перепуганная Капа вжалась в спинку сиденья, стараясь не смотреть бесноватому в лицо. В памяти всплыло, что психи этого не любят. Или хищники? Точно она не помнила, но на всякий случай упорно таращилась на его засаленный до блеска воротник плаща и петельку, в которой болталась полуоторванная пуговица.
К великому облегчению Капитолины, маршрутка подкатила к обочине, двери с лязгом открылись и сумасшедший, бормоча невнятные проклятия, выскочил в серый от грязи придорожный бурьян.
Автобус рванул с места, спеша увезти нормальных пассажиров, твердо уверенных в крепости своего рассудка, от своего больного на голову собрата.
Капа проводила взглядом сутулую фигуру в кургузом черном плащике, яростно махавшую проезжавшим мимо машинам. Давным-давно бабушка учила ее молиться за драчливых мальчишек, от скуки цеплявшимся ко всем девочкам в детском саду. Сейчас Капитолина перекрестила глазами своего обидчика, торопясь, пока он не скрылся за поворотом, и попыталась выбросить эту странную и неприятную встречу из головы. Но приподнятое настроение возвращаться не хотело. На душе было гаденько, не спасал даже солидный аванс, полученный от клиентки. Капа прокручивала в уме сегодняшнее утро, и ей казалось, что все она делала неправильно. Не так была одета, даже удивительно, как хозяйка впустила ее в свой дом-музей без бахил, с такими-то потрепанными сапогами. Почему Капа вместо затрапезных джинсов не надела брючный костюм и ботинки на шпильке? Знала ведь, что едет к богатой клиентке. А еще она говорила какие-то глупости и фальшиво улыбалась. Замялась, когда обсуждали гонорар. Потом слишком быстро спрятала деньги в карман. Клиентка теперь подумает, что она какая-то нищая оборванка. И мальчишка еще этот ненормальный. Сколько ему лет, интересно? Восемнадцать? Двадцать? С кем он живет? И где?
- Да с Шараповки этот полоумный, - надтреснутый старушечий голос уверенно ответил на ее мысль. Вздрогнув, Капа оглянулась.
- Он в универсаме скупается, где семейная аптека сбоку, – рассказывала пожилая дама с тонкими, словно под линейку вычерченными бровями. – Раненько так приходит обычно, к самому открытию. У меня бессонница, поэтому я тоже с утра хожу. Но на людей он в магазине не бросается. Тихо себя ведет. Пельменей наберет с макаронами и на кассу.
- Такой молодой и уже сумасшедший, - сокрушенно покачала головой старушка в платочке. – Куда мир катится?
- Осень, - отозвалась кондукторша. – У психов обострение. Я их, знаете, сколько за последние две недели повидала?
«Осень», - с неожиданной щемящей тоской подумала Капа. «Птицы улетели на юг, люди сошли с ума, а дождь, скорее всего, зарядил до самого снега. И у меня впереди только зима. Мое лето уже отцвело».
Автобус, пыхтя, штурмовал пригорки, отважно нырял в низины, подбирая на редких остановках дачниц самых неприхотливых и морозоустойчивых сортов с необъятными клетчатыми сумками и тележками на колесах. Мимо, блестя холеными атласными боками, со свистом пролетали иномарки. Отсыпав кондукторше горстку мелочи, Капа забилась в угол, по старой привычке пересчитывая цифры на билете. В юности наивная девочка, которую тогда еще звали Светой, счастливые билетики ела. Украдкой, чтобы никто не заметил, кидала в рот и старательно жевала, пытаясь не думать про грязные руки, в которых побывал маленький бумажный квадратик. Загадывала обычную для этого возраста дребедень: мальчики, пятерки на экзаменах, новые сапоги на настоящей манке. Не то, чтобы она верила в это внезапное трехкопеечное счастье, просто проверяла на всякий случай, а вдруг сработает?