Вот так всегда. Есть настроение и волшебный пейзаж. И совсем нет времени. А когда это время появится, по закону подлости - главному закону жизни, дома проснутся, исчезнет загадочная, наполненная особым смыслом тишина. Ветер смахнет сказочный туман, деревья потеряют изысканную кружевную графичность и снова станут унылыми и обыденными. Двор из нездешнего, не принадлежащего этому городу и этой планете тайного места превратится в кучку обшарпанных сталинских двухэтажек с круглой клумбой, помятыми качелями и ржавой соседской «Нивой» перед подъездом.
Сзади хлопнула подъездная дверь и, обдав Капу неповторимым ароматом помойки, мимо скамейки проковыляла Тамара, местная сумасшедшая. Сердце у Капы немедленно нырнуло в задники осенних сапог. Было в этой потерявшей разум несчастной бабушке - мусорщице что-то необъяснимо жуткое, какая-то темная, давящая на психику пустота, от которой хотелось бежать со всех ног куда-нибудь подальше. Или забаррикадироваться какими-нибудь ватными матрасами, чтобы не видеть ее, не слышать это невнятное монотонное бормотание. Капа вздрогнула и невольно потянулась взглядом к согнутой в три погибели фигуре в бесформенном черном пальто и мужских ботинках.
“И ведь, кроме скорбной головы, никаких других болячек у нее нет”, - с удивлением подумала Капа, глядя на голые бабкины икры. “Волосы такие густые и седины не видно. Интересно, сколько ей лет?” Увешанная сумками Тамара прошлепала в сторону ближайших мусорных баков. Сказочное безмолвие разрушили шаркающие шаги, и левитановская легкая грусть пейзажа сменилась картинкой из «Сонной лощины». Зловещие деревья тянут изломанные голые сучья к мрачному небу, дома смотрят слепыми глазницами окон, и сгорбленная черная колдунья уходит в туман. Готика. Бёртоновщина. В общем, бесовщина. Разочаровавшись в ненарисованном этюде, Капа отвернулась и стала демонстративно высматривать машину, мысленно обзывая Игоря всякими обидными словами.
«Газелька» выскочила из-за угла соседнего дома и, лихо развернувшись, гостеприимно распахнула переднюю дверцу.
- Садись, Шанцева. Карета прибыла. – Дядя Игорь хлопнул рукой по пассажирскому сидению. Капа торопливо подхватила папку с работами и залезла в машину.
- Кофе будешь? Я на тебя взял. – Он, не глядя, ткнул ей в руки пакет с фастфудом. Капа вспомнила, что еще не завтракала и великодушно простила Игорю свое ожидание на холодной скамейке.
- Ну, как там твои оглоеды? Хату еще не разнесли? – Игорь когда-то принимал непосредственное участие в ремонте Капиной квартиры и очень болезненно воспринимал разруху в ее жилище. Капа, напротив, относилась к этому процессу философски. Если переживать по поводу каждой царапины на обоях, можно очень быстро сойти с ума.
- А этот хлопец так и живет у вас? – Что было хорошего в диалогах с дядей Игорем, так это то, что отвечать ему не обязательно. Он и так знал ответы на свои вопросы.
Капа кивнула и, откусив кусок от черствого кекса, запила странной темной жидкостью из картонного стаканчика. Бывшего родственника очень удивляло наличие еще одного, «дополнительного» ребенка в ее семье. Ну да, живет у них приятель пацанов, Жека. Гостил позапрошлым летом, да так и остался. Детям в радость, его собственная мама вроде бы не возражает, она с младшими братишками Жеки и бабушкой ютится в однокомнатной хрущевке. А Капе он не мешает. После третьего ребенка уже все равно, сколько их скачет по квартире. Тем более что они чаще сидят, уткнувшись в мониторы.
- Лучше бы ты, Шанцева, мужиков коллекционировала, а не детей, - выдав это глубокомысленное заявление, дядя Игорь задумался и неожиданно предложил, - А хочешь, я тебе мужа найду? Не такого дурака, как у тебя последний был. Хорошего, работящего, чтобы деньги в семью приносил.
От неожиданности и нелепости такого предложения Капа засмеялась . Неизвестно, сколько лет еще будет продолжаться ее бесшабашная общажная жизнь, но для каких-то левых мужчин места в ней точно не было. Может потом, когда-нибудь… Да и то вряд ли. Капа исподволь, потихонечку, пыталась себя приучить к будущей одинокой жизни. Детишки скоро станут на крыло и разлетятся, как улетела два месяца назад ее старшенькая, Марьяна. Сняла квартиру в пригороде и вспоминает про оставленное родительское гнездо раз в два-три дня, только чтобы весело прощебетать в трубку, что у нее все хорошо. Радуясь вместе с Машкой, Капа чувствовала себя паззлом, из которого выпал и потерялся очень важный элемент. Из дыры поддувало постоянным тоскливым сквозняком. Капа смотрела на мальчишек, которым было все равно, сколько сестер живет с ними в одной квартире, на довольную отдельной комнатой Аську и понимала, что еще немного, и в ее мозаике останутся только картонные квадратики с кошкой и телевизором.