Меня мгновенно заполнило глухое раздражение.
Волстен знал? Знал и не сказал мне, что напарник – девчонка?!
В груди начало зарождаться утробное рычание.
Тряхнул головой, взял себя в руки и двинулся к ней обманчиво ленивой походкой. Резко остановившись у неё за спиной, ледяным тоном поинтересовался:
– Леди? Вы и есть Эс Тёрнер?
Девушка рывком обернулась и уткнулась своим мокрым и сопливым носом мне в грудь, потом подняла ко мне лицо и захлопала глазами. Я готов был зарычать, дыхнуть пламенем и спалить к демонам эту глазастую.
Она же, шмыгнула носом, невинно произнесла:
– Нет. Я не Эс Тёрнер. Моё имя София Тёрнер, господин.
А после её глаза сильнее расширились, будто она узнала меня. Я нахмурился и на всякий случай отступил на один шаг.
На её лице заиграла до омерзения счастливая улыбка. К ещё большему моему раздражению она приложила застывшие, покрасневшие от холода ладошки к щекам и радостно выдохнула:
– А вы – Даррен Ашер! Какое счастье, что вы здесь!
«Прелестно!»
Я уверен наверняка, что это чудовище разбирается в частном сыске не больше, чем в блошиных боях.
СОФИЯ
Я едва успела!
Ещё бы чуть-чуть и вся моя афера провалилась бы, так толком и не начавшись.
Собралась я быстро. В чемодан бросила всё самое необходимое, как мне кажется. Проверить времени не было, но я надеялась, что это так.
А когда уже мчалась к леди Патриции, поняла, что забыла чемодан дома и мчалась совершенно налегке.
Пришлось возвращаться, ругая себя на все лады. Снимать охранные чары, потом волочить тяжёлый чемодан.
И чего я туда накидала? Булыжников?
И снова ставить на дом охранные чары, а потом уже мчаться со скоростью улитки до дома леди.
Поймать свободного извозчика как назло не удавалось.
Никто не желает работать холодными вечерами. Нет, ну что за жизнь, а?
В итоге, копию бланка распределения для банка я благополучно оставила тётушке Пати.
Она очень порадовалась за меня и клятвенно заверила, что лично засунет в глотку управляющего сей документ. А после, когда я вернусь, в лицах и красках расскажет мне, как это было.
Именно она вызвала мне извозчика, и я смогла, утирая пот, переводя дыхание и улыбаться до ушей, добраться до вокзала. Я успела на поезд до столицы.
Только сам поезд никуда не спешил.
Мало того, что артефакт обогрева вышел из строя. Мне пришлось всю поездку дрожать от холода и мечтать о горячем чае и тёплой постельке. Так ещё я умудрилась порвать пальто и потерять варежки!
С горем пополам до столицы добралась.
Потом ещё до центрального вокзала добиралась частями – немного с извозчиком проехала, а потом пешком топала. В Девлионе ценник у кэбменов просто астрономический! Я буквально от сердца оторвала свои кровные.
В итоге, невыспавшаяся, уставшая, рассеянная и простывшая, добралась до места назначения.
У меня от усталости голова едва соображала и я дальше своего носа не видела. Кое-как отыскала нужный мне «Зимний экспресс». И нет в этом ничего смешного. Центральный вокзал столицы оказался не просто огромным, а гигантским! Здесь нужна отдельно составленная карта, чтобы найти нужный путь, платформу и так далее…
Но я справилась и чувствовала себя всесильной героиней. Правда, с соплями.
А потом я нашла и своего наставника-напарника.
Ох, он был чудо, как хорош! И настоящий джентльмен. Ну, это я сначала так думала…
Я одарила мужчину улыбкой, полной счастья и облегчения, ведь я поняла, что это он – мой детектив.
Меня переполняли эмоции, и я приложила ладошки к щекам и радостно выдохнула:
– Вы – Даррен Ашер!
Мужчина вдруг нахмурился и напряжённо ответил:
– Да. Даррен Ашер – это я.
Прикусила нижнюю губу, кивнула и произнесла, указывая на свой чемодан за его спиной:
– Господин Ашер, если вам не сложно, не могли бы вы занести в вагон мой чемодан? У меня руки заледенели… Пожалуйста.
У меня руки не просто замёрзли, они уже отваливались таскать этого гада.
Надо было давно скопить нужную сумму и купить пространственный облегчённый саквояж. Бабуля хотела мне такой подарить, увы, не успела.
– Я? – сильно удивился детектив.
Я закивала и снова улыбнулась ему.
Не зря же говорят, что улыбка творит чудеса. Вот сейчас и проверим, насколько верно это утверждение.
Даррен Ашер одарил меня взглядом полным презрения, негодования и даже отвращения и я поняла, что сейчас он едва сдерживает рвущиеся с языка ругательства.
По его вспыхнувшим жидким золотом глазам стало предельно ясно, что он разозлился.