Впрочем, сейчас Николеньку ничто не могло сбить с совершенно восторженного настроения. Первое участие в охоте наравне со взрослыми сильно поднимало его в своих собственных глазах, превращало мальчика в воина. Было так здорово стоять среди всей этой суеты, ощущать за плечами подаренное прошлой осенью ружье — ружье, к которому он уже приноровился, но у которого теперь заменили ствол для дроби на ствол для пулевой стрельбы: все по-настоящему, все всерьез. Ощущать, что он тоже является полноправной частью этого таинства под названием охота. Да еще какая охота: охота на дракона!
Тут надо ненадолго прервать наше повествование и сделать кое-какие пояснения для читателей, не так хорошо знакомых с географией края. Деревенька Агапкино, как и прочие владения Петра Евграфовича и Сергея Сергеевича, располагалась в N-ском уезде Западной губернии. И хотя в летописные времена эта губерния славилась своими Соловьями-Разбойниками и Змеями-Горынычами, то теперь, в наше время, обилием драконов похвастать никак не могла. То ли рыцари прошлых времен все-таки расправились с драконами окончательно, то ли общая неспокойность и людские волны, не раз за прошедшие столетия прокатывавшиеся по территории губернии, заставили драконов искать более спокойного пристанища, то ли сыграло свою роль уменьшение лесов вследствие хозяйственной деятельности и, следовательно, уменьшение укромных мест, необходимых для гнездования, — в будущем наука, вероятно, даст ответ на этот вопрос. Но на существо дела это уже не повлияет — драконов в Западной губернии не осталось, и лишь крайне редко залетные из Кавкасиони или еще дальше — из-за Хвалисс — ящеры будоражили местных жителей. И если в недалеком Придонье драконов видели чуть ли не каждый год, в крайнем случае через год, то жители N-ского уезда уже и забыли, когда в последний раз к ним залетал крылатый змей.
Вот почему в сообщение о том, что где-то на Белом Кряжу, недалеко от Агапкино, появился дракон, первоначально никто не поверил. Но встречи с драконом повторились, а потом дракон утащил козу самого Агапкинского старосты, Платона. Козий пастух Емелька довольно быстро унес ноги при появлении ящера и подробности поведать не мог, а вот собаку, которая вместе с Емелькой пасла коз и оказалась храбрее человека, агапкинцы нашли просто перекушенной пополам. Примчавшись на место и осмотрев остатки мохнатого козопаса и многочисленные следы драконьих лап, Петр Евграфович понял, что дракон — это не шутка, что это не привиделось спьяну его мужикам, и начал действовать.
В первую очередь он снарядил гонца в столицу, к Сергею Сергеевичу, с указанием спешить-лететь в родную сторону как можно скорее, жалеть время, а не себя, потому что понимал — упустить дракона практически в своем имении для такого любителя охоты, как князь, будет смертельным огорчением. А такое огорчение друга не менее огорчило бы и самого Петра Евграфовича. Во-вторых, надо было разузнать поточнее, где логово самого дракона, причем разузнать аккуратно, не спугнуть, не дать понять, что им заинтересовались и готовят облаву. Надо было послать за колдуном и велеть тому готовить амулеты и заклинания, соответствующие случаю. Наконец, надо было успокоить своих крестьян, которые, узнав о пришествии дракона, впали-таки в совершенно апокалипсические настроения, готовились не меньше чем к концу света, вспомнили все древние сказки и прятали коров, коз и дочерей, вместо того, чтобы дать им нагуляться в теплые летние месяцы.