«Что же никто не стреляет?» — подумал Николенька, поднял ружье и сам выстрелил в надвигающееся чудище. Выстрел разорвал тишину, и то ли от отдачи ружья (хотя раньше такого с ним и не случалось), то ли от волны ярости, испускаемой драконом, но мальчик повалился на спину. Еще падая, он услышал выстрел Никифора, потом бухнуло ружье Игната, золотое сияние вокруг дракона полыхнуло вдруг алым, и змей снова стал разворачиваться, уже в сторону речки, пытаясь уйти от незваных гостей.
Застучали почти подряд новые выстрелы, прогремели крепостные ружья, и вот уже Никифор бежал к Николеньке и спрашивал, как он, все ли с ним в порядке, и помогал ему подняться, а отовсюду слышались восторженные возгласы: «Завалили! Завалили все-таки, не ушел!»
После Никифора и батюшка Николеньки, Петр Евграфович, подошел, даже подбежал, с трудом скрывая волнение, но увидел, что с сыном все в порядке, заулыбался и уже не смог скрыть радости от удачной охоты. Николенька и правда уж пришел в себя, ничего страшного с ним не случилось, только вот амулет, что колдун Терентий дал, раскололся пополам, а маменькины амулеты — те и вовсе рассыпались, лишь цепочки остались на шее. Он встал и пошел смотреть на убитого дракона. Никифор на всякий случай семенил рядом и все время пытался поддержать мальчика под руку. Недалеко от тела ящера сидел Терентий. Он был весь мокрый, руки его дрожали, взгляд отсутствующе блуждал, не в силах ни на чем остановиться. Вокруг него толпились люди, сам князь был здесь и командовал:
— Да налейте же ему водки, водки дайте! Ну, надо же! Дракона удержал! Увел! Не дал уйти! Университетский-то сразу в обморок упал, когда дракон взлетать стал. Эх, не тому учат, вот в наше время…
Еще более бледный, чем обычно, но уже пришедший в себя мистик стоял рядом и делал какие-то движения руками, наверное, чтобы помочь Терентию.
Тут князь заметил Николеньку:
— А вот и наш герой! Ты же первым выстрелил, да? Не растерялся! Воин, воин растет у Петра Евграфовича! — князь бросился к мальчику, он вообще был возбужден, Николенька никогда его таким не помнил, какой бы удачной охота ни выдавалась. Сегодня Сергей Сергеевич разве что не прыгал от радости, он обнял мальчика за плечи и повел его к змею.
— Господа, пропустите, расступитесь! Дайте нашему юному герою посмотреть на поверженного врага!
Господа расступились, и юный герой увидел дракона. Тот лежал на травянистом берегу речушки Мокрухи, совсем не такой красивый, как в полете, скорее грузный, нежели грациозный, измазанный в земле и крови от многочисленных ран. И цвета он был не золотого, а какого-то грязно-желтого. Глаза рептилии закрыла белая пленка, и никакого сияния уже не было, просто огромное тело лежало на траве, издали даже и непонятно было, что это дракон.
— Вот он, враг наш, смотри, — князь стоял рядом, по-прежнему держа мальчика за плечи, — не таскать ему больше наш скот, не засматриваться на девушек, отлетался.
— Молодой еще, — сказал кто-то, глядя на дракона.
— Да не такой уж и молодой, — ответил князь, — в самый сок начал входить, как раз чтобы с драконицами гнезда обустраивать.
Возбуждение победы спадало, Петр Евграфович уже отдавал мужикам распоряжения о транспортировке дракона, все стали собираться назад.
На обратном пути Николенька позволил Никифору взять повод своей лошади, а сам сидел верхом и думал: «А ведь это, наверное, было то самое сияние, о котором Терентий говорил. Точно то самое! Неужели никто, кроме меня, его не видел? Неужели у меня все-таки есть дар? Тогда Терентий сможет меня научить, надо будет сказать ему об этом, когда оклемается». И он стал представлять, как станет Великим Магом и может быть даже Управляющим Конвентом и статс-советником, совсем как Сергей Сергеевич, и вот тогда уж точно Варвара не сможет…
Впрочем, оставим мальчика наедине с его мыслями. Охота закончилась, разъедутся гости, и Агапкино, как, наверное, и весь N-ский уезд, снова впадет в сонную дремоту. Жара, лето и хлеба золотые, как то самое сияние у дракона. Приволье! Земля наша!..
ИСТОРИЯ ДЕСЯТАЯ
Назвать городом это поселение можно было только из уважения к его долгой истории. «Итало-сюита» пронеслась через него за считанные минуты, доведя до нервного срыва кур, которые отчаянно пытались вспомнить летные навыки далеких предков, заставив захлебнуться от негодования собак и обдав клубами пыли немногих прохожих. Не обращая никакого внимания на мрачные и испуганные лица местных жителей, автомобильчик вырвался из тесноты улиц (да-да, надо отдать должное городку, улиц действительно было несколько, так что употребление множественного числа здесь вполне оправдано), без особого труда преодолел подъем и остановился у веселого белого дома на вершине холма. Водитель выбрался со своего места, снял кепку и защитные очки, внимательно посмотрел на дом, потом оглянулся и окинул взором открывшуюся с холма панораму городка.