Выбрать главу

— Дракон.

Я так и не понял, был ли это вопрос или констатация факта, поэтому просто промолчал.

— Последний дракон, — продолжил мужик.

Это уже было интереснее:

— Почему последний?

— Ну ведь нет больше драконов?

— Почему нет?

— Я их не видел нигде.

— В зоопарках Шалок действительно единственный дракон, больше нет. А в горах еще есть.

— Я их не видел.

Я пожал плечами:

— Они просто стараются не показываться людям. Людям вообще никто не хочет попадаться на глаза.

Мужик замолчал и снова стал теребить свою бороду. Мимо шел директор, увидел нас с мужиком, остановился и радостно воскликнул:

— Ну как, уже освоились на работе?

Я удивленно посмотрел на директора, но тот сам пояснил:

— Грегал — наш новый сотрудник, — директор указал на мужика, который просто не обратил на подошедшее начальство никакого внимания. — Он будет работать в соседнем вольере, с бегемотом. А то у бегемота уже давно нет своего служителя.

Это точно. Почему-то у нашего бегемота не задерживается обслуживающий персонал, хотя я бы не сказал, что у этого толстяка какой-то особенно скверный характер. Так, среднебегемотный. Но вот представить себе этого мужика ухаживающим за бегемотом я мог еще меньше, чем глазеющим на дракона.

— Это хорошо, что мы его нашли, а то тебе пришлось бы еще и за бегемотом присматривать.

Довольный директор пошел дальше, я даже не успел сказать, что за бегемотом смотреть все равно не стал бы, времени не хватает, потому что Шалоку нужно очень много внимания. Впрочем, если служителя все равно нашли и бегемот мне не грозит, то какой смысл это говорить? Но теперь стало еще интереснее — чего это бегемотный служитель весь день у вольера с драконом вертелся. Может, он только завтра работать начинает?

— Это дракон, — сказал я мужику.

Тот на мгновение оторвался от Шалока, созерцающего закат, кивнул головой и снова уставился на дракона. Просто какая-то иллюстрация к книгам по восточной философии — дракон созерцает закат, мужик созерцает дракона, а я созерцаю мужика. Остается домыслить мировой разум, созерцающий меня. Я не стал домысливать, я снова попытался заинтересовать мужика:

— Это не бегемот. Посмотрите, у него крылья. А у бегемотов нет крыльев. Вы их так отличать можете. С крыльями — дракон, без крыльев — бегемот.

— Я что — бегемота не видел?

— Боюсь, что сегодня — нет. Сегодня вы весь день дракона видели.

— А ты кто?

Ага, мы уже на «ты». Вот это не удивляет, это вполне в духе таких… мужиков. Впрочем, директор тоже хорош. Он почему-то считает, что служители драконов должны так же легко узнаваться, как сами драконы. Мужика мне представил, а меня ему — нет.

— А я здесь работаю. С драконом. Так же, как ты с бегемотом. — Я решил поддержать сближение ответным «ты».

Теперь мужик уставился на меня с таким же интересом, с каким ранее смотрел на дракона.

— Я тоже не бегемот, — сказал я ему, — я рабочий. Я без крыльев, но в спецовке. А бегемот без спецовки.

— И давно?

— Что давно? Бегемот без спецовки? Да у него никогда спецовки и не было.

Мужик помотал головой:

— Ты меня не путай. Ты давно тут работаешь? С драконом?

— Да почитай, сам его и вырастил. Не из яйца, но совсем малышом помню.

Мужик еще больше заинтересовался, внимательно в меня вгляделся и спросил:

— И что тебя сюда занесло?

— А я всю жизнь об этом мечтал, — ответил я, честно глядя в его глаза, — у меня вообще, может быть, это наследственное. Может быть, у нас целая династия? Вот ты лучше скажи, что тебя в зоопарк занесло, вот уж ни за что не поверю, что у тебя это тоже наследственное.

Увы, продолжить интересный разговор о наших династиях не удалось. Пришла секретарша директора и с криком «Вам же еще надо заполнить анкету!» увела Грегала (так, вроде, звали мужичка) с собой. Тот с трудом оторвался от дракона, но натиску секретарши директора противостоять никто не может. Честно говоря, мне этот Грегал не понравился. А его такое пристальное внимание к моему питомцу — тем более. Впрочем, я попытался выкинуть чудака из головы. В конце концов, хочет смотреть на дракона — пусть смотрит, у меня и так проблем достаточно. Я вздохнул, вспомнив о предстоящей просветительской программе, и пошел играть с Шалоком в «Утащи куклу». Вот ведь змей, вырос уже, а все никак от куклы отказаться не может! И не откажется, ежели самостоятельно жить не начнет. На самом деле, я особенно не протестую, мне самому нравится играть. У Шалока такая таинственная морда в тот момент, когда я ищу эту самую куклу, а потом он изображает из себя воинствующее чудовище, когда я пытаюсь эту куклу отнять.