Маленькие ольвиополиты иногда в качестве материала для письменных упражнений использовали обломки керамики, сохранившиеся до наших дней. Эти школьные граффити иллюстрируют процесс обучения грамоте в Ольвии от букв к слогам и простым словам, а затем и целым предложениям. Подобный способ обучения, общий для всех греческих начальных школ, описан у Афинея (X, 49).
Приведем пример школьного упражнения на черепке архаического периода из Ольвии. Ребенок еще не твердо знал порядок букв алфавита и вырезал А В Г Е, пропустив Δ. На другом черепке более позднего времени исправлена ошибка в написании слова "Αβδηρα, где вместо η было написано ε. На свободном пространстве черепка учитель еще дважды прочертил букву, которую ему исправил учитель[539].
Поскольку греки обозначали цифры буквами, твердое знание алфавита было необходимо для любых цифровых записей, не говоря уже о знаниях в области математики. Элементарные арифметические расчеты сопровождали ежедневную жизнь каждого грека. Нередко он делал цифровые записи для памяти. Их образцы имеются на ольвийской керамике. Чаще всего записывались цены и долги. Наиболее яркий пример — граффито III в., начертанное ольвийским торговцем на черепке чернолакового сосуда[540]. Он записал, что у него было вино стоимостью в 102 статера, по 14 статеров за амфору; он отпустил (вероятно, в долг) Эвксену пряного вина на статер, Диотиму — на 5 статеров, Кимону — на обол. Однако чаще встречаются цифровые записи для памяти, понятные только самому писавшему: это либо просто цифра, либо цифра с указанием имени человека, которому следует отдать долг или, наоборот, получить его[541].
Целый школьный урок читается на горле амфоры III в., найденной на Березани[542]. Сначала школьник вырезал свое имя Фок и повторил первую букву имени. Потом сделал упражнение на слог «как», повторив его несколько раз и отделяя один слог от другого точками. Здесь запечатлен известный по описаниям античных авторов прием обучения грамоте по слогам. Затем школьник вырезал слово τύποι (письмена), а ниже выполнил упражнения, в которые входили слова из двух или трех букв: ϋς (кабан), ώς (как), μύς (мышь). Некоторые слова написаны в именительном и в родительном падежах. Упражнение кончается более длинным словом έπικουρίη, в котором сделаны две ошибки. Сходные упражнения, обнаружены среди граффити других греческих полисов, и это подтверждает сходство приемов обучения грамоте во всем греческом мире[543].
Приступая к чтению связных текстов и написанию более или менее длинных фраз, учитель обычно брал произведения Гомера или поэмы Троянского цикла[544]. Два граффити V в. подтверждают, что ольвиополиты со школьных лет запоминали многие стихи из эпических поэм. На чернолаковом килике процарапан, вероятно, школьником стих из «Одиссеи»: «От Илиона унеся меня, ветер к киконам пригнал»[545]. Другая надпись на черепке воспроизводит начало одной из поэм Троянского цикла «Малая Илиада»:
Таким образом, можно определенно сказать, что в классический период ольвийские школьники учили те же стихи, что и во многих городах Эллады. Знание стихов знаменитых поэтов побуждало некоторых ольвиополитов к собственному стихотворному творчеству в распространенных в то время размерах. Об этом свидетельствуют стихотворные граффити на сосудах[547]. В стихотворной форме составлялись и некоторые надписи на памятниках[548] и эпитафии на ольвийском некрополе. Такова, например, ольвийская эпитафия IV в., написанная элегическим дистихом:
О, Эпикрат, Исократа дитя. Над могилою стела — Памятник это, хотя рано в могилу тебе[549].
Дион Хрисостом, посетивший Ольвию в конце I в. н. э., отметил особую любовь ольвиополитов к Гомеру и стремление местных поэтов писать в гомеровском стиле (Or. XXXVI, 10). Все это традиционно воспитывалось в ольвийской школе, и, наверное, среди ольвийских мальчиков были такие, как Никерат из «Пира» Ксенофонта, который в отрочестве выучил наизусть всю «Илиаду» и «Одиссею» (Xen. Symp. 12).
По лапидарным надписям можно судить, что некоторые ольвиополиты имели не только начальное, но и хорошее среднее и даже высшее образование. Многочисленные ольвийские декреты составлены правильным литературным языком с некоторыми цветистыми выражениями, свойственными ораторским упражнениям, которые выполнялись в средней и высшей школах под руководством риторов[550]. Косвенным свидетельством существования ольвийских ораторов служат сведения надписей о постоянной деятельности народного собрания[551]. Чтобы завоевать его внимание и убедить в своей правоте требовалось хорошо составить и произнести речь. Риторы обучали юношей ораторскому искусству, которое способствовало не только политической карьере, но оказывалось необходимым в суде[552].
544
Зайцев А. И. Культурный переворот в древней Греции VII-V вв. до н. э. Л, 1985. С. 167.
548
Виноградов Ю. Г. Политическая история Ольвийского полиса VII—I вв. до н. э. М., 1989. С. 141, 147.
549
Перевод А. А. Белецкого помещен в статье: Козуб Ю. И., Белецкий А. А. Стихотворная эпитафия Эпикрата из Ольвии // ВДИ. 1977. № 1С. 173.
550
Латышев В. В. Исследования об истории и государственном строе Ольвии. СПб., 1887. С. 178-180.