— Не волнуйся, я лягу — Он не договорил, но его спокойный голос удивил ее.
— Когда же ты будешь спать?
— Успею. Времени еще достаточно.
Она продолжала с удивлением на него смотреть. Он подумал: «Смогу ли я рассказать ей, что я понял в эту ночь? Нет, лучше промолчать».
Он положил руки на ее теплые плечи и, прежде чем она поняла, что он собирается делать, поцеловал ее с внезапной нежностью.
Она отпрянула, удивленная этим порывом, но Манев ее не отпустил и проводил до двери комнаты.
— Иди спи, — сказал он. — Сейчас я тебе ничего не скажу. Завтра…
— Неуравновешенный ты человек! — сказала она сердито.
На другое утро Манев сидел за столом во дворе и пил липовый чай. Он выглядел задумчивым, но спокойным. Напротив него сидел Проданов и с напряженной улыбкой, которая говорила, что хотя он и обижен, но решил этого не показывать, рассказывал теще Манева, как чуть не отравился несвежей рыбой.
— Сегодня Продановы уезжают, — сказала тетушка Лола, когда все позавтракали и Продановы ушли к себе собирать вещи. — Сегодня вы будете спать в своей комнате.
Манев кивнул.
— Я не жалею, что они уезжают.
Тетушка Лола взглянула на него недружелюбно, кончила убирать со стола и ушла в кухню, к остальным женщинам. Манев остался один. Он сидел, заглядевшись на равнину, изумрудно-зеленую и свежую в это росистое утро.
Кто-то шел к нему. Он обернулся и увидел девочку.
Она смотрела на него пристально карими, широко раскрытыми глазами, похожими на глаза ее тети, словно хотела проверить, такой же ли он сердитый и плохой, каким был вечером.
Манев улыбнулся, не отводя глаз от глаз ребенка. Девочка засмущалась и остановилась.
«Наверное, вспомнила, как вчера не хотела ко мне пойти. Теперь видит, что я не такой уж плохой, и смутилась», — подумал он и поманил ее к себе.
Девочка пошла к нему нерешительно, не глядя на него, ведя рукой по скамейке и медленно приближаясь. Потом, когда Манев ее схватил и посадил к себе на колени, она внезапно доверчиво обвила тонкими ручками его шею, словно этим хотела оберечь от тех нехороших мыслей, которые прочла в его глазах накануне.
Чужой © Перевод Н. Глен
В половине первого Ганев возвращался домой из страховой компании, где он работал.
В руках у него было два свертка — килограмм брынзы, аккуратно запакованной в белую бумагу и перевязанной шпагатом, и мясо, завернутое в только что купленную дневную газету.
На лестнице он встретил соседа по площадке и, самодовольно подмигнув, похвастался удачной покупкой. Потом, все еще возмущаясь про себя дороговизной, на которую они с соседом только что друг другу пожаловались, остановился у дверей своей квартиры и позвонил. Ключ у него был, но он любил, когда его встречали.
Где-то в квартире хлопнула дверь. Крышечка глазка приподнялась, и сквозь бронзовую решетку на него глянул знакомый голубой глаз. Дверь открылась, обдав его теплой волной обеденных запахов, на пороге стояла жена.
На ней был передник из плотной кремовой ткани, который очень шел к ее красивому полному и белому лицу. Спокойное его выражение навевало скуку и тихую, ровную печаль.
— Смотри-ка, что я принес, — хвастливо сказал Ганев и, улыбаясь, поднес сверток с брынзой к ее лицу.
— Что купил? — равнодушно спросила она.
Он наклонился к ее уху, шутливо дернул его двумя пальцами и таинственно сказал:
- #9632; Брынзу.
— Отдал, наверное, бог знает сколько!
— Деньги не имеют значения. Важно, что у вас будет хороший завтрак. Где малышка?
— В комнате, играет. Знаешь, — сказала она, когда он уже снял пальто и вешал его в передней, — я сдала комнату.
Пораженный, он отступил на шаг.
Месяц назад умерла его мать. Ей было семьдесят лет, и необходимость ухаживать за старухой очень тяготила их с женой. После ее смерти комната ее никак не использовалась, и они решили ее сдать. Поставили туда кровать, шкаф, диван. На комнаты был большой спрос, так что была возможность подобрать удобного квартиранта.
Ганев, однако, все еще колебался. Не хотелось постоянно видеть в доме чужого человека. Наконец он склонился к тому, чтобы взять квартирантку — какую-нибудь студентку. Может, это и неплохо, если в нынешние времена у жены появится компаньонка, особенно если иметь в виду, что прислугу найти трудно.
Новость так поразила его, что он, не сумев сдержаться, сердито закричал:
— Кому сдала?
— Одному господину.
Ганев бросил на жену гневный взгляд.
— Кто тебе разрешил сдавать ее мужчине? Если б нам нужен был господин, я пустил бы моего сослуживца, господина Минева.