— Денег я не возьму! — тихо, но твердо сказал я.
Лицо его раздулось от гнева. Он закричал:
— Но послушайте, я вам дам еще пять… После обеда. А если вы их не возьмете, если думаете, что можете и дальше надо мной издеваться… я… я вас раздавлю!
— Дайте мне подумать, может, мы на чем-нибудь и сойдемся.
— Да, понимаю, вы человек умный, боитесь попасть в ловушку.
Он еще долго убеждал меня хотя бы показать вексель. Надежда получить его боролась с обуревавшей его яростью, и мне пришлось изобразить уступчивость.
Я врал, что векселя тут нет, что я отдал его Конопитову, но он не верил нескладно состряпанной басне.
В конце концов ему все-таки пришлось уйти ни с чем и забрать свои деньги.
Но мое положение не стало лучше. Хозяин, боясь, как бы я не пошел в полицию, следил за каждым моим шагом и держал меня в настоящей осаде, даже грозил уморить голодом. Обезумев от страха и окончательно сбитый с толку истерическими воплями жены, он стучался ко мне чуть ли не каждые полчаса.
Лишь к обеду, когда я дал ему честное слово, что до завтра не стану ничего предпринимать, он решился выйти из дома и согласился отпустить меня пообедать. Я знал, что он побежит к Качеву, которого я боялся. Вексель все-таки был на его имя, и, если ему удастся вернуть моему хозяину смелость, дело может обернуться совсем по-иному и я сам окажусь в участке.
Но зачем мне вообще теперь этот вексель? Я и сам не знал, что с ним делать.
Как только хозяин ушел, я кинулся искать квартиру.
Через две улицы я нашел какую-то старушку, которая сдавала комнатку в мансарде. Не торгуясь, я тут же снял ее и побежал за вещами.
Вместе с грузчиком я укладывал последние пожитки, когда дверь отворилась и на пороге появилась хозяйка.
Она уже успела скрыть под пудрой следы слез и бессонной ночи. Раскаяние сделало ее лицо совершенно неузнаваемым. От привычной надменной гримасы не осталось и следа. Несчастное, печальное и озабоченное, оно сейчас было даже трогательным.
Она хотела что-то сказать, но, увидя грузчика, промолчала. Как только грузчик, взвалив на плечи кровать и тощий мой узел, вышел из комнаты, хозяйка шагнула ко мне.
Она ловила мой взгляд, пытаясь угадать, что я задумал. Потом вдруг заплакала и стала умолять, чтобы я не выдавал их властям.
Я стоял у окна. В кармане у меня лежал только что вынутый из-под матраца вексель. То ли оттого, что мне хотелось как можно скорей вырваться из этого дома, то ли просто вся эта история мне до крайности надоела, но неожиданно для себя самого я вытащил из кармана вексель и протянул его хозяйке.
Та развернула его и удивленно вскрикнула-.
Рассказчик ненадолго умолк и вынул сигарету. Спичка осветила его иронически усмехающееся лицо. Он выпустил струйку дыма и продолжал:
— Когда я перебрался на новую квартиру, уже стемнело. Надо было пойти куда-нибудь поесть. Голоден я был как волк, ведь со вчерашнего вечера во рту у меня не было ни крошки. На перекрестке я чуть не столкнулся с какой-то женщиной. Не сразу я узнал в ней хозяйку. Меховая шубка делала ее непривычно толстой.
— Куда вы? — тревожно воскликнула она.
— Ужинать.
— А я было испугалась, что вы к нам. Вы у нас книгу забыли, но, бога ради, не приходите. Лучше уж я вам ее с девчонкой пришлю.
— Ноги моей в вашем доме не будет.
Я хотел уйти, но она меня остановила.
— Вы не поняли. Не подумайте, что я вам угрожаю. Просто вам нельзя к нам приходить — муж может сделать с вами что-нибудь ужасное.
— Но почему? Ведь я…
— Да, но он не может поверить, что вы вернули мне вексель просто так, — смущенно выдавила она. — По себе судит…
Я спросил, куда она идет.
— К матери. Не могу я с ним оставаться.
Ее откровенность и спокойная твердость удивили меня.
Мы прошли до трамвайной остановки. Она протянула мне руку и сказала с мрачной решимостью:
— Дайте мне ваш адрес. Если что случится, я вас найду.
Пожилой господин окинул взглядом опустевший бульвар, перечеркнутый длинными черными тенями тополей.
— Ничего не случилось. Может, она и вправду решила развестись, а может, относилась к разводу как к оскорблению гораздо более сильному, чем те, к которым она привыкла дома. Люди легко мирятся с ложью, фальшью, неискренностью и еще легче забывают. Искать меня она не стала. Недели через две после нашей встречи я вновь столкнулся с ней на улице. Завидев меня, она торопливо юркнула в ближайшую кондитерскую. Видимо, муж успокоился и супруги помирились. Им повезло. Подряд был отдан кому следует. «Игра» удалась.