Назар взял бланки договора и подвинул их ближе к директору, вроде бы оказывал ему услугу, но в то же время был в этом и другой смысл, который уловили все, и Назар попытался скрасить его просительным тоном, объясняя свой поступок:
— Мы тут внесли новые пункты, чтоб не повторялось такое.
— Не повторится. — Директор вновь отодвинул бумаги. — Работал же трактор.
— А за деталь тридцать рублей заплатили. Из своего кармана.
— Кому заплатили? — директор строго взглянул на Джахангира, и тот, позабыв про свой апломб, заюлил, как прежде:
— Я… не знаю…
— Как это не знаешь, когда и сам давал деньги, — уличил его Назар.
— Ты чего наговариваешь? Видите, какой! Вам нужны были деньги — я дал. Еще сказал «безнарядники-безденежники». Говорил я это?
— А для чего давали, интересовался? — спросила Муратова.
— Неудобно…
— Буриеву заплатили, — сказал Назар. — Просили, чтоб заменил деталь, а он говорит: нет таких. Тогда Бекташ дал ему тридцать рублей, и деталь тут же нашлась. Мы не можем так работать, Марат Касымович, подписывайте, — вновь пододвинул бумаги Назар. — У нас безнарядная бригада, нам химичить нельзя. В обычных на себестоимость все ложится и прячется там. А нам приходится из зарплаты платить.
— Нехорошо рассуждаешь, Назар. Не по-партийному, — попыталась поправить его Муратова. Его промах уловил и Джахангир, тут же заговорил гневно-обличительно:
— И людей вот так же настраивает. В то время, когда труженики села напрягают усилия на решение продовольственной программы, он только о себе думает. Больше всех хотят заработать.
— Так ведь заработать, а не украсть, — осек его Назар и повернулся к директору: — Мы дадим совхозу высокий урожай, а совхоз нам — высокий заработок. Так ведь?
— Сколько дадите? — вновь спросил Турсунов.
— По сорок семь наметили.
— Что-о?! — недоверчиво протянул директор. — Сколько?
— Больше не получится пока, — смутился Назар. — Новые сорта нужны, семена хорошие, техническое обслуживание. Если наладится все — на следующий год побольше возьмем.
— Марат Касымович не верит, что получите по сорок семь, — с улыбкой пояснила Муратова.
Назар пожал плечами.
— А меньше нам невыгодно. Это тот минимум, который даст нам высокий заработок. А что вас удивляет? Бригада уже получала по сорок центнеров, семь прибавим за счет…
— Когда получали по сорок?! — возмущенно вскрикнул Турсунов. — Кто у нас получал по сорок?!
— Шалдаев… — ответил Назар. — В прошлом году. Но ему занизили урожай на девять центнеров.
— Кто занизил?!
Назар перевел взгляд па Джахангира, как бы предоставляя ему право отвечать, но тот молчал.
— По-нят-но…
— А мне не все понятно, — сказала Муратова, поворачиваясь к Джахангиру. — Это подрыв социалистического соревнования и вообще уголовно наказуемое дело. Я требую письменного объяснения. Вы ведь любите писать, вот и потрудитесь завтра представить объяснение парткому. И еще вопрос. Почему в обязательствах отделения не показаны действительные цифры девятнадцатой бригады?
— Я им не верю, — вытирал с лица пот Джахангир, изо всех сил стараясь выглядеть спокойным и уверенным. — И не хочу вводить в заблуждение. Еще надо посмотреть, что они получат… — сказал Джахангир и запоздало возмутился, повысив голос: — Прошу оградить меня от грязных намеков Санаева. Я не занимаюсь очковтирательством, не подтасовываю цифры.
— А шалдаевские куда дел? — оборвал его директор и сказал Муратовой: — Готовьте партийную проверку.
К Джахангиру вернулось, наконец, самообладание. Заговорил уверенно и спокойно:
— Очень своевременно будет, Марат Касымович. Все проверим, выявим, разберемся. Да я сам пойду по бригадам, и выявим вес недостатки.
— Иди, — сказал директор. — Ты свободен.
Джахангир содрогнулся от такого пренебрежения и неторопливой походкой вышел из кабинета, не закрывая за собой дверь.
По просьбе директора дверь закрыл Назар. Когда он вернулся к столу, Турсунов успел перекинуться с Муратовой словцом и, озадаченно постукивая пальцами по столу, спросил:
— Слушай, а ты не хватил лишнего? Вы же тонкий сеете. И чтобы сразу по сорок семь…
— Они же «вторую целину» пахали, — напомнила Муратова. — А потом, сколько новшеств применили. Даже уголь вносили в почву.