Преступники действовали решительно и нагло. Они были, безусловно, осведомлены о том, что где находится и, главное, что в коллекции представляет особую ценность. Как установило следствие, вся операция заняла минут сорок, что свидетельствовало о подготовке, проведенной заранее злоумышленниками. Многое из того, что воры не сумели или не захотели взять с собой, они уронили, разбросали, разбили. Весь пол был усыпан осколками стекла, какими-то бумажками, разворошенным бельем, скинутыми с полок книгами.
Ящики были выдернуты из гнезд и выпотрошены тут же, на стол, на стулья, на пол.
Вернувшийся домой примерно через четверть часа после приезда оперативной группы хозяин квартиры не просто расстроился, он был смят, оглушен. Свою известную во многих городах страны коллекцию Поляков давно уже перестал считать своей личной собственностью, и ему нестерпима была сама мысль, что он не сумел уберечь ее. Преступники забрали только то, что было легче унести и быстрее продать. Остальное они крушили и уничтожали.
«Какой кошмар, это же вандализм!»
По его лицу текли слезы. Если старому географу было непонятно, как одни люди могут ломать и уничтожать то, что другие люди создавали десятилетиями, то лейтенанту Саркисяну, несмотря на его молодость, уже много повидавшему на своем веку, было все понятно. Разгром поляковской квартиры объяснялся, по его мнению, тем, что преступники в большой спешке искали деньги и драгоценности.
Когда Сергей Иванович чуть-чуть успокоился, он сказал Саркисяну, что драгоценностей у него никогда не было, а вот сберегательную книжку на пятьсот рублей и квитанцию комиссионного магазина, куда он сдал ставшие ему ненужными большие каминные часы, преступники действительно похитили.
«Только зачем? — недоуменно спрашивал Поляков. — По ним же могу получить деньги только я один, ведь они именные».
— Мы вызвали эксперта-криминалиста и проводника служебно-розыскной собаки, — продолжал рассказывать Саркисян. — Собака, как мы и предполагали, легко взяла след, но так же быстро потеряла его на многолюдной с большим транспортным движением улице. Следов пальцев рук было обнаружено великое множество, все они, естественно, были аккуратно зафиксированы, но на них мы тоже не особенно надеялись, потому что даже в этот день еще до кражи в квартире Полякова побывало не менее пяти посетителей.
Записав со слов Сергея Ивановича наиболее характерные приметы похищенных у него часов и приборов, Саркисян сразу же по телефону продиктовал их для ориентировки дежурному по управлению, дежурный передал приметы на телетайпы, а через полчаса они стали известны всем оперативным работникам города, контролировавшим возможные места сбыта краденого: на рынках, в комиссионных магазинах, около пивных.
По логике вещей воры в подобных ситуациях должны затаиться на месяцы, а то и на годы, в надежде, что рано или поздно о них забудут, но это логика для нормальных людей. Преступники же идут на кражу не для того, чтобы оставлять наследство своим детям. Ждать большинство из них не умеют и не хотят, поскольку деньги им нужны немедленно.
Поэтому не было ничего удивительного в том, что инспектор Ветров уже через дна дня задержал около комиссионного магазина некоего Сидорова, плотника по профессии, уволенного два месяца назад за пьянство, в тот самый момент, когда Сидоров пытался сбыть с рук швейцарский хронограф «Урания».
Уволенный плотник был и на этот раз пьян, но он все-таки сообразил, что в магазин входить ему опасно, поэтому он приготовился отдать часы за полцены первому же попавшемуся покупателю на улице, но не успел. Его взяли с поличным и для начала отправили в вытрезвитель, потому что в тот момент разговаривать с ним было почти бесполезно. Придя в себя, он без особых уговариваний рассказал о том, как вместе со знакомым художником Вороновым по наводке приятеля Воронова обокрали квартиру Полякова, а потом разделили похищенное на три части — ему, Воронову, и наводчику.
Наводчика Сидоров видел дважды, кто он и где живет, не знал, помнил только, что Воронов называл его Володей. Бывший плотник подробно рассказал о первой встрече с неким Володей. Он, Сидоров, вдвоем с Вороновым сидели как-то вечером в буфете на вокзале и мучительно решали обычную для них проблему, где достать деньги на вторую бутылку водки. В самый разгар их «мучений» появился этот самый Володя. Не заметив их, он сел за соседний столик и заказал сосиски с пивом.
— Бог, кажется, услышал нас, — сказал Воронов Сидорову, — и послал нам этого молодого, красивого парня. Если ко всем его достоинствам у него еще есть и деньги, то на сегодня мы спасены. Учти, если он нам не поможет — нам уже никто не поможет.