А нервы выдержали, судя по всему, недолго. И хоть говорят – «утро вечера мудренее», но спозаранку вскочил молодец и начал собираться столь отчаянно и решительно, что Авессалом забеспокоился. Дурные мысли явно бродили в голове помощника.
- Замуж она захотела… - сквозь зубы шипел Гоша, обуваясь, - будет ей предложение…
Когда он выскочил за дверь, некромант кинул в карман пару пузырьков со снадобьем и отправился следом.
Дав Георгию фору, некромант подошел в дому кузнеца, когда во дворе вовсю разгоралась драма. Растрепанная, в ночнушке до пят, но с букетом цветов, Клара, а также уже в рабочем фартуке и с кувалдой в руках, кузнец растерянно наблюдали за стоящим на одном колене Гошей.
- …И посему, прошу вас, - обратился он к кузнецу, - отдать мне дочь в жены!
Потом кровожадно посмотрел на Клару:
- А вот тебе моя рука!
Далее он вдруг выхватил из-под кафтана огромный тесак и одним махом, не дрогнув, отхватил себе левую руку по локоть. Кровь хлынула, заливая двор… Клара выронила букет.
- И сердце!
- Стой! Замри! – выкрикнул некромант, остановив тесак в миллиметре от груди.
А потом ринулся к своему помощнику, замершему (как и папаша с дочкой) в пространстве. Увы, вытекающей крови он не мог этого приказать… Что же он творит, паразит?! К такому Авессалом был явно не готов.
Но процедура отработанная: дождаться, пока жизнь покинет парня – и поднять его обратно. А иначе никак. Иначе руку не сохранить. Жаль, конечно, что потерял он отныне свою принадлежность себе. Но Гоша и так всецело сердцем и душой верен некроманту, так что разницы не заметит.
- Остановись! – звонкий голос от крыльца.
Ведьма в весьма условной прозрачной и неприлично короткой ночнушке, зато с ридикюлем в руках, развеваясь волосами, уже неслась к ним.
- Погоди! Не делай этого, - запыхалась, - оставь ему жизнь.
- Это не в моей власти, - пожал плечами некромант, хотя сердце тоскливо сжалось.
- Зато в моей. Подвинься! – она голым плечиком бесцеремонно оттеснила Авессалома, присела рядом с замершим, белым, как мел, Гошей, пачкая коленки в крови.
Дальше некромант с интересом следил за тем, как она деловито подобрала отрубленную руку, приставила обратно, что-то зашептала. Потом извлекла из ридикюля бутылек, полила место среза. Рука приросла прямо на глазах! Далее другой пузырек, полила сращенную кожу. Шевельнулись пальцы.
Апофеозом явилась бутылочка с чем-то красным. Некромант щелкнул пальцами, с Гоши спало оцепенение. Он пошатнулся, но Аксинья поддержала. Прижала к губам открытое горлышко бутылки, заставила сделать пару глотков. Гоша порозовел вмиг, судорожно вдохнул, выпрямился.
- Чья кровь? – беззвучно шепнул некромант, с долей ехидства.
- Зрелого винограда, - в тон ему отозвалась ведьма, - ну и несколько капель крови дракона.
Она дождалась, пока Гоша допьет до дна, и сунула опустевшую тару в сумку.
А далее поднялась суматоха. Кузнец подхватил брошенный тесак и спешно унес в дом. Клара ринулась к Гоше. Далее некромант смотреть не стал, мотнул головой ведьме: отойдем?
Они побрели в сторону от избы, присели рядом на лавочке. Чудесное зрелище для проходящих мимо ранних похожих! Полуголая ведьма, вся в крови, и некромант с бешеным взглядом. Только никто не видел их, некромант знал фокус, как утаиться под боком у людей.
- Спасибо тебе, Аксинья, - искренне произнес он, - никогда не хотел для него такого посмертия.
- Горячий у тебя парень, - проговорила ведьма, - пожени их уже, пусть успокоится, любят ведь друг друга.
В стороне Клара хлестала букетом Гошу и растирала слезы по щекам, а он порывался обнять девушку. Некромант кивнул.
Они помолчали. Потом Аксинья вздохнула.
- Ладно. На самом деле, не нужен мне совсем этот городок и война с тобой. Я бы и рада улететь отсюда. Вот хоть сейчас. Но не могу.
- А что мешает? Кузнец, вроде, починил аппарат. И сила к тебе вернулась уже.
- Дело не в аппарате, и не во мне, - она поежилась. Рассветные часы щипались предосенней промозглостью. Авессалом тут же набросил ей на плечи свою теплую накидку. Аксинья благодарно улыбнулась.