В два прыжка, выхватывая на ходу короткий дорожный меч, выкрикивая слова обережного псалма, Ланс метнулся к обрыву и всем телом налетел на мелкого упыря, которого крупный здоровяк тащил на себе, пятясь.
Удар стальных доспехов о человеческие тела должен был просто снести всех с ног. Но тут случилось нечто, от чего у Ланс волосы зашевелились под шлемом и озноб пробежал по телу: он будто налетел на твердокаменную преграду. Искры от соприкосновения металла с невидимым камнем – и рыцарь откатился кубарем в сторону. Несмотря на боль от удара, вскочил снова и уже с мечом наголо ринулся в атаку, крикнув при этом человеку: «беги, несчастный!».
Но на этот раз произошло что-то более страшное и непонятное. Яркая вспышка, жуткие злобно горящие глаза лысого упыря прямо перед лицом Ланса и всё – мир накрыла тьма.
Рыцарь мгновенно сел. Годами отточенная привычка – быстро просыпаться или приходить в себя, сразу вспоминать все обстоятельства, сопутствующие отключке и моментально обретать бойцовскую форму. Хотел нащупать меч, но пальцы сжали пустоту. Пошарил и нащупал что-то мягкое, похожее на…одеяло?
Только тогда открыл глаза. И чуть не ослеп от дневного света. А потом остолбенел от того, что увидел.
Он сидел на кровати, раздетый и укрытый, в небольшой горнице. Светлая, но скупо обставленная: лишь кровать, небольшой комод, пара закрытых полок на беленых стенах, а в красном углу нет икон! Совсем ни одной! Это явно не был дом Груши. Но где он и как тут оказался.
- Пришел в себя, болезный?
В дверях стоял худощавый мужчина в шляпе и коротком коричневом камзоле без излишних украшений, больше похожем на куртку. Несмотря на свою тщедушность и невысокий рост, Ланс сразу почувствовал в нем хозяина дома. И было что-то в облике этого человека, что рыцарское чутье считало, как опасность. Дремлющую, но серьезную. Уровень достойного противника. Кто же он такой? На вид – пальцем перешибешь, а всё внутри кричит: не тронь, беги, уноси ноги.
- Где я? – хрипло отозвался Ланс, прикрываясь одеялом, - где мой меч, доспехи?
Он попытался придать голосу крепости и уверенности, но получилось неважно. Хозяин усмехнулся куда-то к себе за плечо:
- Гоша, неси обмундирование, наш ночной гость очнулся, - потом повернулся к Лансу, - чего ж тебя по кладбищам носит, когда все честные люди спать должны?
- Слабоумие и отвага потому что! – в комнату протиснулся здоровяк–косая сажень в плечах, таща в руках исподнее Ланса и его доспехи.
То, что обычный человек поднимает с трудом двумя руками, вошедший нес в одной, шутя, играючи. Сгрудил на кровать, в ногах рыцаря, оскалился.
- Это ты! – воскликнул рыцарь, озаренный пониманием, - ты там был! Я тебя спасал!
Ланс подскочил, уронив одеяло, стал быстро одеваться, не смущаясь больше, приговаривая:
- Но как? Что там дальше произошло? Куда упырь делся и почему мы тут оба живые?
- Упыыыырь?! – заржал Гоша, - о да……батюшка, ты…
- Гоша, - одним движением пальцев хозяин дома заставил здоровяка замолчать и выпроводил из комнаты. Из соседней долго ещё доносилось сдавленное, едва сдерживаемое хихиканье.
- Какой упырь? – вкрадчиво, с какими-то нехорошими интонациями, поинтересовался мужчина.
- Там был один такой мерзкий, с горящими зенками, - поежился Ланс, натягивая штаны, - отвратительное создание тьмы!
Взрыв хохота из соседней комнаты заставил обоих вздрогнуть. Хозяин щелкнул пальцами – смех оборвался.
- Значит так, меня зовут Авессалом и это мой дом, - представился мужчина, - кто ты я уже знаю, - пресек он попытку Ланса перечислить все регалии, - не утруждайся. Ты пойми, мальчик, не всегда стоит лезть туда, куда тебя не просят. Даже если ты защитник слабых и обездоленных, сирых и убогих! – последние слова он произнес повысив голос, обращаясь в сторону ушедшего Гоши.
- Но я…
- …хотел совершить подвиг, что вполне понятно, учитывая рыцарский кодекс, - кивнул Авессалом, - и вот что я скажу тебе…в этом городке ты не найдешь такой возможности. Здесь нет беззащитных, нет разбойников и нуждающихся в насаждении милосердия.
- Но я…
- …старался во имя прекрасной дамы! – констатировал хозяин с легкой усмешкой, - а нужно ли всё это твоей даме? Влезть в чужой монастырь со своим копьем дело нехитрое. Главное – вовремя живым ноги унести.