Вскоре ему намекнули, что для умного человека, особенно, если он находится при власти и способен не только глаза закрывать, но и помогать, не жалко самой лучшей доли. Словом, можно, как говорится, ударить по рукам. Но Павел вдруг выразил сомнение (вот чертов милиционер!): а стоит ли вообще городить огород? Из-за какой-то несчастной доли рисковать хорошей должностью? Нет, надо подумать. У него тоже есть друзья, причем бог грамотой их не обидел, и он вначале с ними посоветуется. А для этого надо время, чтобы найти подходящий повод и съездить в Вешки.
Из Вешенской Павел приехал не один. Его напарник, старший милиционер Щелконогов, не теряя даром ни минуты, тотчас по приезде в Еланскую установил связь со своим старым знакомым, который ходил в друзьях у Щетникова. Рекомендация того знакомого сыграла свою роль и обоих милиционеров пригласили на пирушку по случаю удачного завершения одной крупной кражи.
Павел выразил пожелание познакомиться со всеми, с кем придется в ближайшее время работать вместе.
— Чтоб ненароком кого из своих не подстрелить, — пояснил он посланцу Щетникова. — Я ж какой ни на есть, а милиционер и обязанности имею ловить преступников. Всех должен в лицо знать, чтобы при случае не попутать праведное с грешным.
— Передам до слова, — пообещал «парламентер».
Пирушку назначили на завтра в обед. А завтра припадало на субботу. Ворье даже базарным днем жертвовало ради такого удачливого случая, который давал им возможность принять в свою компанию сразу двух представителей власти.
Засыпает станица по-крестьянски рано, чтобы чуть свет размежить веки для долгого хлеборобского дня. Все чаще гаснут и без того редкие лампадные огоньки за резными крашенными синькой наличниками. Все реже перекликаются между собой злые цепные псы. Лишь для парней с девчатами не писан никакой закон. Они живут, как, впрочем, всегда жили молодые, неженатые и будут жить до окончания света, по принципу: с утра не поднимешь, с вечера не уймешь. К звездно-рубиновому небу рвется крылатая казачья песня про неудачную любовь, бередят душу тоскливые переборы двухрядки.
Поздно вечером со двора сельсовета вышли двое с конем в поводу.
— Ну, двигай. Ночь коротка, — сдерживая голос, сказал один.
— Поспею, — ответил другой также тихо.
— Раньше времени чтоб только не явились.
— Договоримся обо всем.
— Смотри ж, затемно возвертайся.
— Возвернусь.
Поджарый дончак, перебирая ногами, пошатнулся, когда упругое тело взметнулось над седлом. Удерживаемый твердой рукой, он мелкими шажками засеменил вдоль улицы, на вот, видно, почуяв шенкеля, прянул вперед и далеко вокруг разнесся дробный все удаляющийся перестук копыт.
Павел пошел на квартиру. Тихо, чтоб не потревожить хозяев, пробрался в свою комнатку и заснул безмятежным сном хорошо поработавшего человека.
Баз у Щетникова огромный, хоть скачки затевай. Под стать двору и дом — просторный, с высокой крышей. Во всем видна добротность, зажиточность. Кириченко и Щелконогова встретил у ворот сам хозяин. Ему было уже за пятьдесят. Прежде чем поздороваться, он не спеша разгладил бороду, пытливо из-под бровей оглядел гостей. Широким жестом пригласил пройти в горницу, как подобает, представил их собравшемуся уже разношерстному обществу.
Говор на минуту стих, десятки глаз с любопытством ощупывали вошедших. Павлу стало не по себе, и, чтобы освободиться от неловкости, нарочито развязно произнес:
— Эге, братцы-кролики, да я вижу, вы тут время даром не проводите. Осталось ли чего выпить-закусить опоздавшим?
— А мы уж думали — не побрезговали ли вы нашим хлебом-солью, — степенно заговорил Щетников. — Проходите, гости дорогие, занимайте самые почетные места. Сейчас мы вас и накормим и напоим.
Столы ломились от всякой снеди. Почти впритык одна к другой стояли длинногорлые четверти с сизоватым самогоном. Павел обежал глазами стол, заодно подсчитывая, сколько человек собралось в этой комнате. Ого-го: под три десятка наберется!.. Все ли из них воры, или для отвода глаз Щетников пригласил и ни в чем не повинных знакомых? Впрочем, по пьяному разговору и форме обращения друг к другу видно, что за столом сидят люди, связанные долговременным совместным промыслом. Вот это повезло! Но неужели Щетников ни на минуту не усомнился в искренности милицейских работников? Откуда такая уверенность в своем могуществе? Наверное, причиной тому — многолетняя безнаказанность, укоренившееся представление о всесильной и несокрушимой власти денег.