В ту ночь, с 5 на 6 февраля 1943 года, дверь в камеру, где сидел Павел, отворилась под утро. Тюремщик выкрикнул:
— Зеленев, Ляхов, Белокопытов... Захватите вещи...
Вызванные начали подниматься с пола. За неделю заключенные успели привязаться к этим троим. Все они были работниками милиции: Григорий Кузьмич Зеленев — заместителем начальника областного управления госавтоинспекции, Алексей Ефимович Ляхов работал там же в научно-техническом отделении, а Прокофий Илларионович Белокопытов — оперуполномоченным отдела уголовного розыска. Павел смотрел, как они встали, крепко пожали друг другу руки, Потом к нему подошел Ляхов, обнял, сказал: «Прощайте. Держитесь, не падайте духом перед фашистами!».
...Крики... Выстрелы... Тишина... Потом тяжелый топот ног, и дверь камеры снова открылась.
— Безуглов, Диренко, Ющенко...
Вот оно. Павел понял: это конец. Странное состояние овладело им. Он забыл надеть шапку, не зашнуровал ботинки. Вещей не взял никто. Заключенных вывели во двор тюрьмы. Огромная яма зияла во дворе. Она была почти доверху заполнена трупами недавно расстрелянных людей. Было жутко смотреть туда, в яме раздавались приглушенные стоны. Видимо, немцы, расстреливая шеренгу за шеренгой, сбрасывали сюда всех: и мертвых, и раненых.
Его, как и всех, поставили лицом к яме. Когда грянули первые выстрелы, Павел упал. Некоторое время он лежал без сознания. Потом пришел в себя. Боли нигде не чувствовал. Но неподвижно лежал на груде трупов и ждал выстрела в затылок.
Стрельба прекратилась. Немцы выводили новую группу обреченных. И вновь очереди. Кто-то упал прямо на Безуглова. Чужая горячая кровь залила ему голову... Потом падали еще и еще. Павел задыхался от резкого запаха крови. Временами ему казалось, что он теряет сознание. Едва дождавшись, когда стрельба совсем затихла, Павел постарался высвободиться из-под навалившихся на него тел. Удалось! Он осмотрелся вокруг. По краю ямы ползла к стене фигура. Безуглов узнал парня, в камере его звали Сашкой Ростовским. Павел еще раз попробовал пошевелиться. Руки и ноги целы. Он с трудом выкарабкался из ямы.
Сашка полз к стене, ограждавшей тюремный двор. Возле нее были сложены штабелями старые железные койки. Павел понял: это — единственная возможность укрыться. Он поспешил вслед за Сашкой. Когда они добрались до стены, там уже сидел какой-то человек. Пуля разорвала ему ухо и попала в шею. Было ясно: бежать надо сейчас, как можно скорее. Общими усилиями, подсаживая друг друга, перебрались через забор и очутились в другом тюремном дворе, видимо, имевшем хозяйственное назначение. Забор, отделявший его от улицы, был горазде ниже. Посередине двора стоял грузовик. Из кузова, закрытого тентом, до них доносилась немецкая речь. Осторожно они пробрались к месту, где можно было перелезть через стену. А перемахнув, оказались в маленьком частном дворике. Они оглядели друг друга. Лицо каждого, одежда — все было густо заляпано кровью. Идти в таком виде по улице, даже в предрассветный час, было, конечно, рискованно. Они постучали в маленькое окошко чьей-то полуподвальной квартиры.
Дверь открыла пожилая женщина. Не расспрашивая ни о чем, она впустила их, помогла умыться, покормила кое-чем. Морозное утро застало Безуглова под Аксаем.
Наши наступали по всей линии фронта. Тихими ночами можно было слышать гул канонады.
Павел чудом остался жив. Теперь это был уже не подросток, а взрослый, рано поседевший человек. Он видел то, чего не видели другие — ту страшную яму в тюрьме, и дал себе клятву отомстить за тех, кто остался лежать в ней: за друга Васю Диренко, за Показанкину, за Ивана Ющенко и за всех других. И первым должен понести за это кару начальник аксайской полиции Мирошников-Ковалевский!..
О следующем человеке разговор особый. Мы хотим, чтобы о нем узнали пионеры и комсомольцы Аксая. Это сын бывшего начальника Аксайского отделения милиции Володя Виноградов. Восьмиклассник. Он был гордостью школы, когда учился, он должен стать ее гордостью и теперь.
Но не будем забегать вперед. Все по-порядку.
Они с матерью, как и многие другие, безуспешно пытались эвакуироваться. Отец был на фронте. Едва вернувшись домой и бросив тяжелый чемодан, Володя побежал на улицу посмотреть, что там делается. Фашисты уже хозяйничали везде. Он узнавал и не узнавал родную станицу. Те же дома, заборы, улицы...И вместе с тем все кругом стало чужим. Мальчишеское тревожное любопытство толкало Володю все дальше. Вот знакомое двухэтажное здание. Вывеска над дверью: «Полиция». У входа — полицай с карабином. У здания школы полно немцев. На улицах людей мало.