— Ох, кого я вижу!? Какими судьбами ты здесь?
— Тебя проведать захотелось, братец Воланд. Думал, что сходим в ресторан, да погляжу Грибоедов уже в огне.
— Так получилось, сам понимаешь, как оно случается.
— Понимаю. Значит обойдёмся без ресторана. Бегемот, разогрейка глинтвейн, надеюсь, что тот примус ещё у тебя.
— Да, мессир. — ответил Бегемот
— Может ещё осталось то вино?
— Эх, Люцифер, извини. Оно сейчас у Азазелло.
Начали Люцифер и Воланд с глинтвейна, а продолжали более крепкими напитками. Они вспоминали старое, ругали Творца, шутили над Га-Ноцри, каждый из них рассказывал о своих похождениях.
В какой-то момент градус веселья поднялся так высоко, что в демонические головы начали приходить своеобразные идеи.
— А давай немного подшутим над Творцом.
— Легко, Люц.
Щелчок, и Воланд с Люцифером, в зюзю пьяные, стояли возле райских врат.
— Нас же не впустят.
— А нам и не надо, чтобы нас впустили, братец Воланд. Мы оставим ему небольшое послание.
— А чё мы напишем этому святоше?
Люцифер щёлкнул пальцами, и в его руке оказался маркер. Спустя пять минут на вратах рая красовалась надпись "Яхва лох — трусы в горох". Щелчок, и Люцифер с Воландом снова очутились в Москве.
— Братец, а может сходим на Патриаршие пруда? Может ещё кому-нибудь голову отрежем?
— Легко, Люц, легко.
Воланд щёлкнул, и они оказались на Патриарших. Вдогонку выпили ещё той самой абрикосовой настойки.
— Люц, а может в пруд?
— В пруд.
В воде они оказались в ту же секунду и в той же одежде, что была на них, но освежались недолго.
Вдруг они увидели яркий свет и через секунду снова оказались возле райских врат.
— Кто из вас это сделал! Признавайтесь!
— Люц, чё это райское отродье тут орёт?
— Брат, ща я разберусь. Петь, чё не так?
— Повторяюсь, кто из вас, уродов, оставил эту надпись?
— Ваще не знаем. С чего ты вообще взял, что это мы? Может это Миша написал?
— Вы совсем ошалели!? Каждый раз, когда вы решаете увидеться, вы пишите одно и то же на райских вратах! А ну быстро стёрли это!
— Ладно, ладно, Петя. Только не ори, а то голова и без тебя болит.
— Вот вам тряпки, стирайте!
Михаил ушел. Люцифер щёлкнул пальцами — в руках у них оказалось по маркеру.
Через мгновение на стене райских врат красовались ещё две надписи: "Здесь был Люцифер" и "Тут был Воланд"
— Что ж, Люц, повеселили мы на славу, но мне пора обратно в Москву.
— Понимаю, братец. До встречи.
— Обязательно, мой друг. Обязательно.
Щелчок, и Воланд вернулся к своей свите в Москву. А Люцифер, в зюзю пьяный, очутился в прихожей своей квартиры, где и уснул прямо на полу.
Странный костюм
Как-то раз Люцифер встречал Хеллоуин. Для него с начала этот праздник показался странным и непонятным, но как он узнал о сути праздника — ему сразу понравился этот день. Это был единственный день, когда правитель ада мог ходить в своей естественной форме. В тот день почти все конфеты были у Люцифера. Жители всех домов отдавали ему конфеты за такой реалистичный костюм, однако понравился он не всем…
— Сладость или гадость!
— Ох, какой странный костюм. Мальчуган, ты хотя бы постарался бы над ним, а то тут торчат какие-то нитки, век нет, ногти какие-то нереалистичные, рога будто из прессованной ваты — совсем не выглядят натурально, ещё и цвет костюма какой-то странный — кроваво красный… Этот цвет уже давно вышел из моды.
— Я — Правитель ада, урод. Если сейчас же не дашь конфеты, то твой дом окажется на девятом кругу ада сию же секунду!
— Ещё бы мне какой-то сопляк угрожал! Пошёл вон отсюда!
Щелчок, и этого дома будто никогда здесь и не было, впрочем, как и его владельца.
Благо должно быть с кулаками
Как-то раз Люцифер подумал:
— А если я отговорю Иуду предавать Иисуса? Может жизнь будет лучше? Но как же мне переубедить самого главного предателя от своего греха? Видать, только при помощи силы. Эх, Творец бы этого не одобрил, но иного пути нет…
Люцифер щёлкнул пальцами и оказался перед Иудой, державшим путь к заговорщикам.
— Иуда, одумайся, не предавай Иисуса.
— Я не знаю кто вы и откуда в мыслях имеете такую глупость. Я просто иду домой.
— Ясно, по-хорошему не получится. Видит Творец, что я не хотел этого.
Люцифер щёлкнул пальцами, и из ниоткуда появились три человека, которые были темны как ночь.
Они окружили Иуду и начали избивать его чем только могли, приговаривая "Не предавай Иисуса". Иуда не понимал одного — всего человек было четверо, а одновременно его били десять ног.