— Я хочу покрасить волосы, — сказала Светланочка.
— Ни в коем случае! — зарычал Гвидон.
— Вырастешь — будешь красить, а пока нельзя, — ответила Дарина.
Лютобор открыл багажник. Гвидон с Дариной поспешили ему на помощь и замерли, глядя на очередную ослепительную красоту. Две банки, одетые в бумажный пиджак и платье, держались за руки-рукава, скрепленные двумя кольцами. Красный галстук-бабочка в белый горошек и шляпка такой же расцветки сразу напоминали о мухоморах. Банки были закреплены на картонной подставке, декорированной веточками, ягодами, грибами и осенними листьями. Горлышки соединял золотой бант с рисунком из колосков.
— Ух, ты! — восхитился Гвидон. — Лютобор! Это просто сказка! Как мы можем вас отблагодарить?
— Мне был интересно, — ответил яркий витринист.
— Но вы же потратили время и материалы! — напомнила Дарина.
— Это из остатков, — сообщил Лютобор. — От курсовых работ. От диплома. И от последних заказов. Покупается всегда с запасом, а я никогда ничего не выбрасываю.
— Но тут две банки!
— Мама посмотрела на эскиз и признала, что одна банка выглядит уныло.
Гвидон осторожно занес декоративную композицию в дом. Лютобор согласился выпить чашку кофе и еще раз отказался от возмещения убытков — в категоричной форме. Несмотря на это, семейство Вишневецких нашло, как отплатить ему за работу. Дарина заметила, что при виде пальмового веера у молодого витриниста алчно заблестели глаза, и немедленно провела воспитательную работу со Светланочкой. Обещание написать тете Сусанне и получить новый веер через пару месяцев поначалу вызвало унылую гримасу, но Дарина тут же посулила дочери компенсацию в виде яркого парика и чуть не утонула в буре восторга. Лютобор покинул дом Вишневецких, нежно прижимая к себе потрепанный пальмовый веер с резной ручкой, и унося на память две цветные фотографии Гвидона в шаманской шапке — чтобы изучить северные этнографические мотивы.
...На праздновании грибной свадьбы родителей Дарины семейство Вишневецких заняло почетное первое место в рейтинге подарков. И лодка, и шезлонги померкли перед богато декорированными банками, которые вручила дедушке и бабушке Светланочка в красно-синем парике. Скрежет зубов дяди Ромуальда, тети Розы и тети Виктории донесся до самого Логача, потревожил дремлющих лошадей и карету, и растворился на задворках универсама, не долетев до сберегательной кассы.
Пришлось перезванивать Адель, чтобы узнать, можно ли хранить варенье при комнатной температуре — родители Дарины желали поставить композицию на столе в гостиной, чтобы она радовала карасей в аквариуме и дождалась появления новогодней елки. Адель заверила, что с вареньем ничего не случится — «только не ставьте близко к камину» — и этим дала старт очередной фотосессии. Шакалы и шакалята позировали на фоне банок, сожалея только о том, что шаманская шапка сейчас уехала в Ключевые Воды, к волкам Светозара. Утешало то, что Гвидон обещал привезти шапку на Новый год.
— Сразу видно — военные, — сказала тетя Виктория дяде Ромуальду и тете Розе, когда они уединились на заднем дворе. — Стратегия! Тактика! Заранее всё спланировали, заранее заказали варенье, заказали декорирование подарка, даже Светлане парик купили, чтобы она выгодно выделялась на общем фоне. А остальные, как обычно: спохватились в последний момент, купили, что под руку подвернулось, и обшлепали грибными наклейками.
— Да, — согласился Ромуальд, горько сожалевший, что среди его родни нет ни одного военного. — Гвидон когда-то упоминал понятия «оперативное искусство» и «тактическое творчество». Я тогда самонадеянно усмехнулся — звучало... звучало как бахвальство и пафос. А сейчас понимаю — да. И творчество, и искусство. Дорожные знаки, волшебные караси, секреты тыквенного желе, роскошно оформленное варенье... зависть берет. Да. За столом я этого, конечно, не скажу, но тебе не постесняюсь признаться. Твоя Сусанна хотя бы плетеные тапочки и веера присылает...
— Что эти веера? — отмахнулась Виктория. — Кому они нужны? Ни посмотреть, ни на хлеб намазать. А кастрюлю, между прочим, сожгли! Прекрасную кастрюлю, почти новую, ей и пятнадцати лет не было! И хоть бы извинилась! Хоть бы привезла матери мешок сахара! Ни она, ни Казимир, ни о чем не думают, не то, что Гвидон.
— Дядя Ромуальд! Тетя Роза! Тетя Виктория! — закричал упомянутый Гвидон. — Идите скорей сюда! Мама сейчас торт из погреба принесет! Резать будем. Идите! Гирлянды пора включать! Где вы там застряли?
— Идем! — крикнул в ответ Ромуальд и коснулся локтя супруги, побуждая вернуться за стол.