– Они предложили лечь со мной в постель. – Сэрли отвернулся.
– Да кому ты нужен?! – взвизгнула Салли.
– Совсем рехнулся. – Ребекка выдула ему в лицо еще одно облако дыма.
– Они мне сказали, что хотят обе со мной переспать, – продолжал Сэрли. Вместе.
– У-гу, – Капек понимающе покивал головой и взглянул на Ребекку. – Это так?
– Не-а.
– Хорошо. Что произошло потом?
– Я попросил их прийти через пять минут.
– Почему?
– Я хотел обратиться к полицейскому.
– Обратились?
– Да.
– Девушки пришли?
– Через семь минут. Я засекал.
– И что потом?
– Они вошли в номер и сказали, что это мне обойдется в пятьдесят долларов каждой. Я ответил, что это очень дорого. Тогда обе сняли свитеры, чтобы показать мне, что я получу за эти деньги. Бюстгальтеров на них не было.
– Это так? – Капек повернулся к девицам.
– Кто их сейчас носит? – презрительно скривилась Салли.
– Спросите вот этого полицейского, в каком виде он их застал.
– Фил?
– Обнаженными по пояс, – ответил патрульный.
– Если без бюстгальтера, значит шлюха? – не унималась Салли.
– Я хочу, чтобы их арестовали, – настаивал Сэрли, – за проституцию.
– Обхлопочешься, дорогой! – усмехнулась Ребекка.
– Ты знаешь, что такое интимные части, милый? – поинтересовалась Салли.
– Почему я должен это выслушивать? – возмутился Сэрли. – Это...
– Замолкните! – бросил девицам детектив. – Мистер Сэрли, они хотели вам сказать, что в этом городе чрезвычайно трудно обосновать обвинение в проституции. Только, если женщина демонстрирует свои интимные части, понимаете? Свои половые органы. Здесь такой порядок, вот так, – и пожал плечами.
Ребекка и Салли ухмылялись.
– Они демонстрировали, – не отступал Сэрли.
– Да, но не интимные части. Это не основание для ареста. Не основание для обвинения. Понимаете, так заведено в здешнем Управлении полиции. Но мы, конечно, можем их привлечь за антиобщественное поведение...
– Да, пожалуйста.
– Это статья 722, часть 9-я. Но вам придется свидетельствовать на суде, что девушки предлагали вам соответствующего рода услуги, то есть находились в общественном месте с целью совершения преступления против естества или с целью вступления в развратную связь. Так формулируется часть 9-я. Значит, вам придется рассказать в суде, что произошло. То есть, все, что они вам говорили, ну и так далее. Вы понимаете меня, мистер Сэрли?
– Да, кажется.
– Мы также можем их привлечь по статье 887, части 4-й. Это совращение или принуждение другого лица к совершению разврата или блуда...
– Да-да, я все понимаю, – сказал Сэрли, помахав в воздухе рукой, словно отгоняя дым, хотя Ребекка уже не курила.
– ...или незаконного полового сношения или другого непристойного деяния, – закончил Капек. – Но и в этом случае вам придется выступать в суде.
– А показаний патрульного не будет достаточно? Он видел, что они полуголые.
– Знаете, у вас в городе идет с десяток спектаклей, где девушки обнажаются до пояса и ниже, но ведь это не значит, что они занимаются проституцией. – Капек повернулся к патрульному. – Фил, они что-нибудь говорили о проституции?
– Нет, сэр, – патрульный улыбнулся. Он явно развлекался. – Я не слышал.
– Зато я слышал, – настаивал Сэрли.
– Конечно. И, как я уже сказал, вы должны дать показания в суде...
– Но они же явные проститутки! – воскликнул Сэрли.
– Может быть, даже уже задерживались за это, но...
– Не задерживались, – отрубила Салли.
– А ты, Ребекка?
– Если хотите меня допрашивать, зовите адвоката.
– Ну, что вы скажете, мистер Сэрли? Вы все еще хотите выдвинуть обвинение? – поинтересовался полицейский.
– Когда мне надо будет явиться в суд?
– Дела о проституции, обычно, слушаются немедленно. Их десятки каждый день. Я думаю, завтра утром.
– У меня дела завтра утром. Я, собственно, для этого и приехал.
– Ну, тогда... – Капек пожал плечами.
– Но нельзя же их так просто отпустить?! – возмутился Сэрли.
– А почему? – поинтересовалась Салли. – Мы тебе что-нибудь сделали?
– Вы глубоко меня оскорбили, девушка.
– Как? – подключилась Ребекка.
– Попросите их уйти, пожалуйста.
– Вы решили не предъявлять им обвинения?
– Да, это мое решение.
– Кыш отсюда! – сказал Калек девицам. – И не суйте свои задницы в этот отель, а то в следующий раз не отмажетесь!
Девушки не проронили ни слова. Салли подождала, пока Ребекка спрячет сигареты в сумочку, и они обе выскользнули из дежурки.
Сэрли выглядел несколько ошеломленным. Он смотрел прямо перед собой. Потом покачал головой и сказал:
– Когда они такое предлагают, когда они думают, что мужчине нужно две женщины, то наверняка считают, что он не справится и с одной.
Сэрли снова покачал головой, встал, надел шляпу и вышел из комнаты. Патрульный взмахом дубинки попрощался с Капеком и вразвалку покинул дежурку.
Капек вздохнул и вернулся к папке с надписью «Образ действия».
Последнее место жительства Бернарда Голденталя находилось на Северной Стороне, в районе складов, примыкающем к реке Харб. Дом, в котором он жил, был зажат между двумя колоссальными сооружениями, грозившими раздавить его. Улица уже опустела. Движение в воскресенье слабое. Даже буксиры на реке, казалось, застыли. Карелла и Браун вошли в дом, осмотрели почтовые ящики – имя было только на одном из них, но другое, не Голденталь. Они поднялись на третий этаж, где в квартире 3 "А", считалось, жил Голденталь. Никаких звуков через дверь не было слышно. Карелла кивнул Брауну, и тот постучал.
– Кто там? – донесся из-за двери мужской голос.
– Мистер Голденталь? – спросил Браун.
– Нет, – ответил мужчина. – Кто спрашивает?
Браун оглянулся на Кареллу. Тот кивнул.
– Полиция. Откройте, пожалуйста.
За дверью послышался шорох. Карелла расстегнул плащ и взялся за рукоять револьвера. Дверь открылась. В проеме стоял мужчина лет сорока, ростом с Кареллу, но мощнее. Черные волосы торчат пучками, как сорняки в саду. Карие глаза вопросительно оглядывают полицейских, густые черные брови изогнулись. Он абсолютно не соответствовал словесному портрету Голденталя.