Роберт Хэмлинг широко улыбнулся. Соня на улыбку не ответила. Она была все так же испугана. Девушка переводила взгляд с Уиллиса на Хэмлинга, догадываясь, что идет опасная игра. Ей очень хотелось оказаться где-нибудь в другом месте. Дженеро это видел. Он, при всей своей неопытности, ощущал также, что именно девушка была вожделенной жертвой Уиллиса, и что тот рано или поздно обязательно вопьется, как вампир, ей в шею. Соня об этом тоже догадывалась. Хэмлинг был единственным в комнате, кто ничего не подозревал. Чрезвычайно самоуверенный, он лез головой прямо в петлю.
– Короче, мы пошли к нему домой, забили по косячку, попили винца, а потом я предложил позвонить Соне, чтобы она пришла и поучаствовала в празднестве.
– Что вы праздновали?
Хэмлинг несколько мгновений обдумывал ответ, а потом улыбнулся:
– Жизнь. Существование.
– О'кей, – Уиллис сделал вид, что удовлетворен ответом.
Дженеро внимательно следил за происходящим, учась на ходу. Он понял, например, что Хэмлинг только что солгал. Если они что и праздновали, то только не жизнь и не существование. Дженеро не смог бы точно описать, как он понял, что парень врет, но он это знал. И Уиллис знал. И девушка знала. Дженеро догадывался, что Уиллис обязательно вернется со временем к этому празднованию. Дик Дженеро чувствовал себя превосходно. Ему казалось, что он смотрит детектив по телевизору. Он не хотел, чтобы фильм кончался, о, нет! И почему-то во время всей этой сцены ему ни разу не вспомнилось, что он тоже сыщик. Он только чудесно проводил время. И даже чуть не спросил Соню, как ей это все нравится. Эх, если бы еще пакетик жареной кукурузы!
– Значит, я спустился на улицу, – продолжал Хэмлинг, – у него дома не было телефона. Я позвонил Соне из автомата. Она...
– Где была Соня?
– Здесь. Мы должны были здесь встретиться в семь часов, а уже было почти восемь. У нее есть ключ, и я знал, что она сможет войти.
– Она была здесь?
– Да, я сказал, чтобы она ехала в нашу сторону. Она плохо знает этот район, я объяснил, на каком поезде ехать и встретил ее у метро.
– В котором часу это было?
– Она приехала, по-моему, около восьми тридцати. Так, Соня?
Девушка кивнула.
– И вы вместе вернулись в квартиру Скотта?
– Да, – подтвердил Хэмлинг, – это было первой ошибкой.
– Почему?
– Когда я открыл дверь, он был голый. Я сначала подумал... черт, я не знал, что и думать. Потом я понял, что он обдолбился. А потом я догадался, что это ЛСД. Я попытался узнать, что он принял. Знаете, многое зависит от компонентов, от дозы... Если добавить стрихнина или мышьяка, глаза точно вылезут. Он был уже в отрубе, не знал, чего нажрался, не понимал, где он. Бегал по комнате с голой жопой и орал, что умеет летать. Соню испугал до смерти, правда, солнышко?
Девушка кивнула.
– Когда он выпрыгнул из окна? – спросил Уиллис.
– Не помню, минут через двадцать после того, как мы пришли. Я хотел его успокоить, говорил, чтобы он расслабился, остыл. А потом он вдруг вскакивает и бежит к окну. Я хотел его схватить, но не успел. Окно было закрыто, он прошиб его головой. Жуткое дело. Я выглянул во двор, он лежал там, как... – Хэмлинг покачал головой.
– И что вы сделали?
– Я схватил Соню, и мы сорвались. Не хотелось вляпываться в это дело. У вас ведь как, если у тебя длинные волосы – все, кранты!
– Та-ак, по-моему, все ясно, – Уиллис закрыл блокнот. – Что думаешь, Дик?
Дженеро кивнул.
– По-моему, тоже.
Он уже начинал думать, что ошибся в коллеге. Неужели его опытнейший товарищ действительно уточнял обстоятельства самоубийства? Дженеро чувствовал себя несколько разочарованным.
– Ну, и еще один вопрос, если можно, – проговорил Уиллис, – все, мы уходим. Огромное вам спасибо за помощь. Знаете, люди не понимают, сколько причиняют нам хлопот, когда убивают себя.
– Да, могу себе представить, – посочувствовал Хэмлинг.
– Нам приходится работать с самоубийствами точно так же, как с убийствами. Те же подписи, те же протоколы. Дел хватает.
– Да, конечно.
– Ну что ж, спасибо еще раз, – Уиллис направился к двери, – Дик, идешь?
– Иду, – отозвался Дженеро. – Большое спасибо, – сказал он Хэмлингу.
– Рад был помочь, – ответил тот. – Если бы я знал, что у вас все такие, я бы не сорвался тогда. Сразу бы позвонил.
– Ах, да! Последний вопрос! – воскликнул, словно бы вспомнив. Уиллис. – Мисс Соболева...
Взгляд Хэмлинга переместился на девушку.
– Мисс Соболева, вы сняли блузку до того, как Скотт выпрыгнул в окно, или после?
– Я не помню, – Соня испуганно взглянула на Хэмлинга.
– Наверное, до, – задумчиво произнес Уиллис, – вы ведь сразу оба ушли?
– Да, наверное, – согласилась девушка.
– Мисс Соболева, почему вы сняли блузку?
– Ну... я, я... сама не знаю. Просто захотелось ее снять.
– Я думаю, она...
– Позвольте ей самой ответить, хорошо? Мы сейчас выясним и пойдем, ладно? Почему вы ее сняли, мисс Соболева?
– Наверное... наверное, в квартире было жарко.
– И вы сняли блузку?
– Да.
– Вы никогда раньше не встречали Скотта, но сняли блузку...
– Ну, было жарко.
– Он бегал обдолбленный по квартире и вопил, а вы сняли блузку?
– Да.
– М-м-м, – промычал Уиллис. – Хотите знать, как я себе все представляю, мистер Хэмлинг?
– Как? – Хэмлинг посмотрел на Уиллиса, потом на девушку.
Он не понимал, что происходит. Он чуть кипятком не писал от волнения.
– По-моему, вы выгораживаете девушку.
– Да? – поражение спросил Хэмлинг.
– Да. Я думаю, они трахались, но что-то произошло, и она вытолкнула Скотта в окно.
У девушки открылся рот. Уиллис повернулся к ней.
– Нам придется забрать вас с собой, мисс Соболева.
– Т-то есть?
– В участок. Мистер Хэмлинг, вы нам пока не нужны, но вы можете понадобиться районному прокурору. Он, возможно, еще раз вас допросит, когда мы предъявим обвинение против мисс Соболевой. Пожалуйста, никуда не уезжайте из города, не уведомив нас о...
– Эй, постойте! – воскликнула девушка.
– Одевайтесь, мисс, – обратился к ней Уиллис.
– Эй, я никого ни в какое окно не выталкивала! – крикнула она, встав и уперев руки в бока.
– Скотт был голый, вы были без блузки, что же вы хотите?