Лев бросает мне многозначительный взгляд, и я вспоминаю, для чего меня, собственно, допустили до сессии.
– Лев Альбертович, а можно мне тоже попробовать?
– Конечно, Белкин, подходи. Лучше запомнишь. Только перчатки надень.
Пальцы мягко входят в латекс. Я сажусь рядом с Половинкиным и оцениваю – ничего такой себе наглядный образец. Темно-розовый, прямой, вокруг все выбрито – и впрямь хоть на плакаты.
Лев спокойно продолжает:
– Вот, потрогай, Белкин, это уздечка. Посмотри, как с ее помощью во время эрекции оголяется головка.
– Ой, Лев Альбертович, а это что?
– Эта дырочка – отверстие уретры, из нее во время оргазма выходит сперма.
– Ух ты-ы-ы, у него уже оргазм?
Лев сдавленно кашляет, скрывая ржач. Что, переигрываю?
– Нет, Белкин, это только предэякулят.
– Липкое-е-е, – тяну я, размазывая по коже.
Половинкин с хрипом выдыхает. Глаза у него уже совсем пьяные, он такой смешной и такой трогательный в этой своей предоргазменной нирване.
– Так, обрати внимание, Белкин, вот это мошонка. В ней располагаются яички. Можешь изучить.
Я трогаю пальцами, а Половинкин скулит и стискивает колени. Но даже не пробует расцеплять руки, пока не разрешили.
Я думаю снова потыкать член, чтобы уж закончить эти сладострастные мучения, но Лев неумолим.
– Теперь перейдем к предстательной железе. Белкин, помоги Половинкину снять брюки и поставить ноги на сиденье. – Помощь явно нужна, сам перевозбужденный двоечник уже вряд ли справится. Когда все готово, Лев берет со стола смазку. – Простата располагается между мочевым пузырем и прямой кишкой. Ее можно почувствовать, если ввести палец в анус. – Щелкает крышкой. – Белкин, хочешь исследовать? – Внимательно смотрит, давая понять, что я могу отказаться.
Я прислушиваюсь к себе и дергаю плечами. Если уж я сегодня Алиса, то почему бы не прыгнуть в кроличью нору?
– Хочу! – говорю я с энтузиазмом, подставляя ладонь.
Лев хмыкает, выдавливая смазку.
Я мягко ввожу палец. Надо же, не такой уж Половинкин двоечник. Домашнее задание выполнено, внутри готовый на пять с плюсом.
– А теперь попробуй найти простату. Это сложное задание…
– Со звездочкой?
Лев кусает губы, стараясь говорить спокойно.
– Поверни палец и погладь, почувствуешь небольшое уплотнение.
Половинкин теперь глухо стонет на каждом выдохе.
– Смотри, пенис увеличился, – воркует Лев, – головка потемнела, а яички подтянулись – скоро оргазм. Произойдет тонический спазм мышц, сокращение простаты, выброс спер…
Выброс происходит – активно, обильно – и ровненько на меня. Обляпана вся рубашка, и даже стрельнуло в бровь. Хоть не в глаз.
Половинкин в ужасе.
– Простите меня, Александр, ради бога простите! – голосит он, как только я вынимаю палец у него из зада. – Никогда раньше так быстро не кончал, совершенно не ожидал. Боже, боже, как неудобно!
– Да ладно вам, – я тянусь к коробке с салфетками. – С кем не бывает.
Я на самом деле ничуть не расстроен – потому что вижу, что Лев, отойдя в темный угол вроде как снять перчатки, трясется в беззвучном смехе. Мне от этого так хорошо, я бы расцеловал Половинкина, если бы это было в контракте.
Пока у них aftercare и обсуждение планов, я иду в приемную.
Там на кожаном диване уже ждет Петечка: руки с лягушачьими пальцами на коленях, взгляд вперед, губы шевелятся – молится, что ли? Такой он нескладный и несчастный – сегодня особенно, прям жаль.
– Привет.
Вздрагивает, только что заметил.
– Здравствуйте, Александр.
Я шарю в ящике стола и протягиваю ему початый «Риттер Спорт» в красной обертке.
– Держи.
Глаза у Петечки становятся такими же круглыми, как очки.
– Мне нельзя перед сессией, – шепчет он, – без разрешения.
Я оглядываюсь на дверь темницы. Вот ведь изверг.
Заворачиваю пару долек в салфетку и складываю Петечке в карман синей рубашки с ромбами.
– После сессии слопаешь.
В груди как-то полно, тепло, хочется по-тимуровски обнять весь мир – и Петечку, и вышныривающего Половинкина, и кто бы ни звонил мне сейчас по телефону…
– Алло?
– Ты, Белкин, совсем совесть потерял?
По затылку будто паддлом прилетает. Я так деревенею, что даже имя не сразу всплывает.
– Ге-георгий Натанович, я…