Родители услышали выстрел. Испуганно посмотрели в нашу сторону. Темно уже, несмотря на огни реклам, в кабине наверняка была видна короткая вспышка…
Некогда! Я, не скрываясь, помчался к ухайдаканной «Ниве». «Форд» более скоростной, но он заляпан кровью, матушка расстроится.
Подлетел на вираже.
– Садитесь!
– Георгий, там стреляли из пистолета Макарова, – строго заметил отец.
– Ты правильно понял. Дома почищу ствол. Едем!
Я жал газ в пол. Древняя «Нива», помнящая, наверно, правление Горбачева, неслась во всю мочь уставших поволжских коней. Под сотню где-то разогналась.
Погони не засек ни я, ни Биб.
– Сынок… Что это было, – робко пыталась расспросить мама, но натыкалась на мое «позже, позже».
Наворачивая последние километры, я продумывал решение, которое изменит нашу жизнь. Верун предупредил – он не станет колотить проходы между мирами по первому свистку. Оставлять этот опасно. Меня ждут, невзирая, что прошло столько времени. Родители были под наблюдением – теперь под ударом.
Что я теряю, если заберу родных в Мульд навсегда?
Моя сестра в Штатах. Одно письмо по емейлу раз в два года. Я к вам не приеду, у меня, мол, работа, вы ко мне не приезжайте, вот устроюсь…
Не исключено, впахивает на бензоколонке вместо негра нелегально за пять баксов в час, живет в дыре, денег на билет до Москвы нет. Конечно, не приглашает, чтоб не видели ее позор. А понтов было… Короче, мы ей не нужны. Да и что можем сделать – стареющие родители и я, за кем охотится спецслужба, представляющаяся как СБУ? Ничего.
Значит – решено. А раз так, можно ехать до самого портала. Брошенное у него чудо советского Поволжья переход не демаскирует. Не будет перехода.
Эх, жаль не успел Мюи и сестричкам Дюльки купить конфет с шоколадками. Не скажешь теперь – в следующий раз. Другого раза не будет.
Они не хотели туда идти. Я практически затолкал. Попросил Биба отправить СМСку Создателю – ликвидировать проход навсегда.
Отдышался.
– Это не Турция! – резонно заметила мама.
Глава 20
Верун вежливо поздоровался. Я с ним тоже.
– Знакомься. Мама – Оксана Ивановна. Папа – Михаил Петрович. Они не привыкли без отчества.
Здесь было чуть светлее. Октябрь в Орле – тут апрель. Но все равно смеркалось.
– Добро пожаловать в мою рощу! Меня зовут Верун.
Отец протянул руку для рукопожатия, дедок не понял его жеста.
– Папа, здесь так не здороваются. Тем более, Верун не человек. Он – бог этой рощи. Мама, у тебя в сумке наверняка есть что-то сладкое.
Она растерянно достала початую пачку печенья. Божок с благодарностью принял и захрумкал.
– Идем! Мой дом всего в километре.
Папа взвалил рюкзак на плечо и чехол с «Сайгой».
– Давай все же такси вызовем. У нее сердце. Плохо ходит.
Я выразительно глянул на поедателя печенья. Тот, отдам должное, вспомнил про обещание. Правда, не забыл понудеть.
– Сейчас лучше станет. Приводи маму завтра. Захвати пирог с вареньем. Совсем старика забыл.
Оставив его, мы пошли к замку. Роща уже неплохо выросла, и деревья, и крепкий подлесок. Не так, как роща у первого перехода, но уже есть на что посмотреть.
– Мама, ты как?
– Правда – лучше. Словно десяток лет долой. Можно завтра еще раз твоего юродивого дедка навестить. Купить ему пирога в «Пятерочке».
– Мама! Он слышит. Всюду, где его роща. Не оскорбляй Веруна.
– Бога рощи? Гоша, повзрослей. Бог один – Иисус Христос.
– А также Бог-Отец и Дух Божий. Знаю, мама. Но это в том мире. Мы в другом. Не торопись с выводами. Потерпи – все узнаешь. Здесь здорово. А воздух какой!
– Воздух – да…
– Странно, что луны нет, – обратил внимание папа. – Когда взойдет?
– Никогда. Ее здесь не бывает. Только звезды. Не положено.
Он согласно кивнул. С военными проще. Не положено – значит, не положено. И точка.
Мы перешли мостик, перекинутый через реку. Кирах открылся мрачным черным пятном на фоне темно-фиолетового небосвода. В нескольких окнах мерцали огоньки свечек.
– Как романтично! – воскликнула мама. – Настоящий средневековый замок. Запиши меня завтра на экскурсию, хорошо?
– Это и есть мой дом. Я тут живу. Теперь и ваш. К сожалению, он деревянный, удобства во дворе. Нормальный каменный только начну строить в следующем году.
Легкий порыв ветра донес запах браги, сдобренный сивухой. Отец шумно вздохнул.
– Чую – самогон. Похоже, это и впрямь жилище Гоши.