В то же время сами эвакуированные часто вызывали неприязнь у местного, особенно сельского населения. Жены и родственники флотских и армейских офицеров, семьи чиновников, в отличие от колхозников, были хорошо материально обеспечены, носили модные платья и костюмы, от них пахло дорогими духами и импортным табаком. Вели они себя, подобно бывшим дворянам, надменно и высокомерно, на крестьянскую «челядь» смотрели свысока. И уж естественно, не хотели идти работать в колхоз.
Упоминавшийся выше секретарь обкома Гурьев жаловался в ЦК ВКП(б): «Эти семьи неработающих составляются из разных групп: часть жен начальствующего состава РККА и РКМФ, которые материально обеспечены, получая деньги за мужей по аттестатам; часть семей служащих, тоже материально обеспеченных, и есть такие, которые хотя и не обеспечены материально, но уклоняются от работы в колхозах под разными предлогами – «никогда не работал в сельском хозяйстве», «мне вреден физический труд», «дайте работу в учреждении» и т. д. Эта группа предпочитает работе хождение по учреждениям с требованиями обеспечить их питанием».[26]
Зависть – чувство нехорошее, но всем людям свойственное. В данном же случае вполне естественно, что люди, жившие в грязи и нищете и работавшие на полях, едва сводившие при этом концы с концами, с ненавистью смотрели на незваных гостей, которые не только всем своим видом внушали превосходство, занимали, причем совершенно бесплатно, жилплощадь, да еще и отказывались «марать руки» на работе и «жили припеваючи». Возникла озлобленность, которую эвакуированные вскоре почувствовали на своей шкуре.
В этом смысле характерно тревожное письмо эвакуированной жены военного комиссара 53-го ИАП В. Сергеева, отправленное мужу из Заветлужского района Горьковской области 29 ноября 1941 года: «Против нас здесь, как видно, целый заговор. Слушай же, как сумею, так передам: наша Кушнарева очень плохо спит ночами. В ночь 26.11.41 на 27 она также не спала и услышала у хозяйки мужской голос, в то время как муж ее в Горьком находится, когда она услышала, что речь идет о женах комсостава, насторожилась, стала подслушивать, где она и услышала слова неизвестного мужика, который трактовал хозяйке: «Зачем ждать расправу Гитлера над ними, когда мы можем сами это сделать, уничтожить их». На ее вопрос, а куда же нас девать, он даже указал название и место леса, куда закапывать трупы… Между прочим, во время разговора, Кушнарева говорит, упоминалась моя фамилия, Муратбековой, что она живет отдельно, много денег, муки. Вот, друг, это уж не простая болтовня, а быль, а потом председатель колхоза говорит, в конторе собирается народ и все время говорит о нашей скорой кончине, как будут нас вешать».[27]
«Пьяные батальоны»
Наиболее кризисными для советской власти, когда диктатура коммунистов буквально висела на волоске, стали осенние месяцы 1941 года. 30 сентября в рамках операции «Тайфун» немцы начали генеральное наступление на Москву. Советская оборона быстро развалилась, полностью оголив дорогу на столицу. Германские танки с открытыми люками, не встречая сопротивления, как на параде ехали по шоссе Минск – Москва. 15 октября Госкомитет обороны СССР принял совершенно секретное постановление об эвакуации Москвы. Оно, естественно, касалось только вышестоящего начальства. Народу же по-прежнему пытались пудрить мозги, мол, идут упорные бои, немцы истекают кровью, пускают в атаку стариков и инвалидов, надо стоять насмерть…
В центральных газетах одно за другим публиковались воззвания, а также статьи политруков с громкими названиями типа «Путь немецких войск усеян трупами солдат» и т. п. «На вяземском направлении Н-ская часть, обороняющая пункт Ф., в первой половине дня отбила несколько вражеских атак, – писала «Правда» 8 октября. – К 15 часам бой стал стихать. Немцы ни в одном месте не смогли прорваться. Но вдруг в 17 часов на стороне неприятеля было замечено движение. Поднялось сразу до двух батальонов немцев. Они пошли в атаку, все до одного пьяные. Наши бойцы подпустили пьяные немецкие батальоны на близкое расстояние и встретили их заранее подготовленным огнем всех средств пехоты. Батальоны врага были уничтожены». «Предприняв новое наступление на вяземском направлении, немецко-фашистское командование бросило сюда крупные воздушные силы. Тем не менее господства в воздухе фашистам завоевать не удалось. Наши летчики смело бомбят неприятельские аэродромы и мотоколонны, истребляют фашистских стервятников и разрушают вражеские коммуникации», – сообщала «Правда» на следующий день. В том же духе передавались и сводки Совинформбюро: «Отражая ожесточенные атаки противника на одном из участков западного направления фронта, одна наша часть за три дня уничтожила 65 немецких танков и свыше 1000 немецких солдат. На этом же направлении фронта два батальона пьяных фашистских солдат бросились в остервенелую атаку на наши части. Интенсивным огнем наших войск немецкая колонна была разгромлена. Большая часть наступающих уничтожена».