При этом, поскольку наскрести успехи сухопутных войск было весьма затруднительно, в сводках стали преобладать сообщения об успешных действиях советской авиации. Которая повсеместно громила танковые колонны, мосты, эшелоны, аэродромы и скопления пехоты.
Однако люди быстро осознали происходящее. Научившись за четыре месяца читать сводки Совинформбюро между строк, жители столицы поняли, что дела на фронте складываются катастрофически. В городе стали с перебоями ходить троллейбусы и метро, перестала работать часть трамвайных маршрутов, закрылись некоторые магазины и столовые, а поток автомобилей по шоссе Энтузиастов, в направлении на восток, все увеличивался. Все это являлось свидетельством кризиса.
Между тем 11 октября тяжелое положение на фронте косвенно признала даже «Правда»: «Угрожающим продолжает оставаться положение на центральном участке Вяземского направления. Фашистским частям удалось на отдельных направлениях прорвать оборону и вклиниться в расположение наших частей. Оправившись от первых ударов со стороны нашей обороны и получив подкрепление, гитлеровцы пытаются развить наступление… Сражения идут день и ночь. Неприятель терпит большие потери, но это не останавливает его. Только героическое сопротивление славных воинов Красной армии, вооруженных советскими танками, самолетами, артиллерией, сдерживает напор врага».
«По дорогам, ведущим к фронту, непрерывно движутся подкрепления, – сообщала «Правда» 13 октября. – Это хорошо оснащенные боевой техникой свежие кадровые части либо части, побывавшие уже в боях и обстрелянные, которые раньше были отведены в тыл на отдых. Замечательный боевой дух царит в этих идущих на подкрепление частях. Бойцы тепло, по-зимнему одеты, подтянуты, бодры и уверены в своих силах. Комиссары и политруки всегда среди бойцов, раздают им свежие московские газеты, проводят краткие беседы о положении на фронте и в тылу… Создав на некоторых участках численное превосходство, врагу удалось кое-где потеснить наши войска».
Но народ верил сводкам все меньше. Именно в октябре 1941 года вскрылась обратная, слабая сторона пропаганды как метода и средства воспитания трудящихся. В ее основе, с точки зрения психологии, всегда лежит аффект и свойственное ему эмоциональное, некритичное восприятие событий. При этом аффект явление кратковременное, поэтому требует постоянной эмоциональной подпитки и усиления. Если же происходящие события перестают соответствовать пропаганде, возникает обратное и даже противоположное восприятие. То есть разочарование, недоверие и даже ненависть к тем, кто внушал ложь. Именно на этот подводный камень и напоролась сталинская пропаганда в тот период. Контраст между успехами 1939–1940 годов и обещаниями первых недель войны в октябре 1941-го стал настолько велик, что даже у фанатиков возникли сомнения в правдивости советских СМИ. Люди вдруг осознали, что «отдельные направления» и «кое-где» в действительности означают полный развал фронта, а «удары нашей обороны» (что само по себе странно звучит) – это очередное отступление и провал.
Положение и правда было ужасным. 16 октября немецкие «пьяные батальоны» достигли Малоярославца, а это всего 100 километров от столицы. Чтобы преодолеть такое расстояние, немцам зачастую хватало двух-трех дней. До сих пор неизвестно, правда или миф, что в эти дни мобильная разведгруппа противника на мотоциклах достигла окраины Москвы и, проведя короткую перестрелку с блокпостом, повернула обратно. Понятно, что историки, занимающиеся операцией «Тайфун», не хотят признавать этот факт. Не хочется верить, что немцы могли просто так взять и доехать до столицы. Хотя в той обстановке полного развала фронта это было вполне возможно.
Так или иначе, по Москве пронесся слух, что враг уже возле города. Именно это и стало сигналом к массовым беспорядкам. Тысячи людей решили, что советской власти все-таки пришел конец. Одни ринулись грабить магазины, другие бежать из города.