– Ока-а-а-ай, – с безнадёжной весёлостью парирую ей. – Зови.
В кабинет заходит женщина.
– Вот, – многозначительно произносит она и кладёт на стол шевелящийся мешок.
Начальный анамнез я собираю, не видя кошки – как себя чувствует, возраст, порода, рожала ли и всё остальное.
– Можно я пойду? – испуганно просит женщина, когда мои вопросы заканчиваются.
– Да, конечно, идите, – весело отвечает бодрая Эмма, перехватывая у неё мешок – её бодрость вызывает во мне приступ неконтролируемой зависти. – Справимся. Не впервой!
Женщина быстро удаляется из кабинета, плотно закрыв за собой дверь. На столе, бодро зашевелившись, снова приходит в движение мешок. Ну, в путь!
Эмма вытряхивает кошку, причём сразу в сачок, который я держу наготове. Та, уже внутри сетки, бросается прочь, начинает бешено крутиться, и внезапно от ручки сачка отлетает его верхняя часть. Вместе с кошкой внутри сетки. Со сдавленным криком «Бл-л-ль…», ловлю отвалившуюся часть, еле-еле успеваю завертеть её и прижать к столу. Кошка, впившись дёснами в верёвочную сетку, тяжело дышит и хрипит, вращая круглыми от ужаса глазами – она уверена, что её принесли убивать.
Укол в жопу! Это узбагаительное и, попутно, обезбол. Через десять минут кошка слегка «завяливается», спокойно вытаскиваем её заднюю лапу, ставим катетер. Даю начальную дозу наркоза, подготавливаем.
…И дальше я ищу у неё матку. Нам завещано сделать маленький разрез, – после операции кошку планируют выпустить на улицу, а в попоне она неизменно где-нибудь застрянет или из-за скованности движений с большой вероятностью попадётся в зубы собакам. На маленький послеоперационный шов можно налепить защитный пластырь – на его снятие у кошки уходит как раз пара-тройка дней, необходимых для первичного заживления. А длинный шов кошка может разлизать так, что кишки выпадут наружу – такое «счастье» никому не интересно. Ну и лайфхак: на обработанный аэрозолем шов пластырь не лепится.
Нащупай тут, ага: целую резиновую вечность безуспешно ищу рог матки. Каждый раз, абсолютно уверенная в том, что «это уж наверняка матка!» я вытаскиваю на божий свет кусок кишки. В итоге добываю опять-таки кишечник, но какой-то странный, с уплотнённой стенкой.
– Чё за хуйня? – спрашиваю я у Эммы – мы обе стоим и, уставившись, смотрим на извлечённое нечто.
– Не матерись, – говорит Эмма и констатирует очевидное: – Это точно не матка.
– На лимфому похоже, – делюсь я своими опасениями.
Кошка уличная, молодая, с уплотнённой кишкой. Что ещё это может быть? Предположить самое худшее – «моё всё!»
– И что ты предлагаешь?
– Нужно брать гисту, то есть откусывать кусок кишки и отправлять её на анализ. Озадачь-ка хозяйку.
На счастье, – спасибо дождю, который давно уже плавно перешёл в ливень, – женщина осталась ждать окончания операции в холле.
– Не кусай тут ничего! – сердито говорит Эмма, прежде чем отлучиться в холл.
Это она про биопсию так, шутливо.
Возвращается быстро, отрицательно мотает головой. Молча, пальцем запихиваю кишку обратно.
– Если это лимфома, то она долго не протянет, – бурчу я, принимаясь опять за поиски – матка упорно не находится.
– Может, это кот? – шутит Эмма, когда лимит её ожидания исчерпывает себя.
– Ага, – понимающе киваю я, не поддаваясь на провокацию, – месяц уже котят кормит… кот…
Тут совершенно не вовремя звонит рабочий телефон.
Эмма достаёт его из кармана, смотрит на экран:
– О! Ира, – и говорит уже ей: – Привет… Не могу дать, она кошку оперирует… а ты чего хотела-то?.. Ага, да, – ещё какое-то время выслушивает она и затем отключает телефон.
– Ну? – спрашиваю её про суть разговора.
– Сказала, что сон ей какой-то про тебя приснился, – поясняет Эмма.
– Что ещё за сон? – спрашиваю её, сосредоточенно выискивая матку в кошке.
– Будто ты в братской могиле лежишь.
– Заебись, чо, – ухмыляюсь я и отмахиваюсь: – … меньше надо антидепрессантов жрать. Кошмарные сны – побочка к препарату… Сама такие ем…
Ещё через несколько минут отчаянных безрезультатных поисков, моё терпение окончательно заканчивается: вытаскиваю из кошки палец и патетически ору:
– Вот и правильно, что я ухожу! Это мне знак, раз я такой жопорукий хирург, ни хера не умею! – и далее следуют более изысканные маты вперемешку с горькими всхлипами. – Даже матку не могу у кошки найти! Какой из меня врач к херам? Говно, а не врач!
– Ничего подобного, – отвечает Эмма спокойно и тут же даёт дельный совет: – Попробуй зайти с другой стороны.