Смеюсь от их синхронной реакции:
– Так получается…
Эмма смотрит крайне неодобрительно. Я не сказала ей про заявление, написанное кривым нервным почерком, – оно лежит на столе, прямо под журналом.
– Где Вас найти? – на этот раз спрашивает мужчина.
Вместо ответа утешительно говорю:
– Проблема у вашего кота банальная. Чтобы вести такого пациента, много ума не надо. Побочного эффекта от этих препаратов быть не должно.
Забавно, что они видят меня в первый раз, а так расстроились, словно неоднократно убеждались в моём профессионализме. Приятно, чёрт возьми. Эгогище прям разомлело где-то там внутри, в желудке.
– Нужно ещё нашим отзвониться, отменить запись к ортопеду, – говорю Эмме.
Она многозначительно вздыхает, берёт в руку телефон.
* * *
Отнесла заявление. Надо зайти на днях, забрать трудовую книжку.
Глава 48. Регенерация
Если хочешь учиться, будь готов считаться дураком и тупицей (Эпиктет).
Опять изрядно опоздала.
Попёрлась через пустырь и снова уткнулась в эту долбаную канаву. Временный заборчик, ограждающий её по периметру, частично разобран, – видать, спёр какой-то предприимчивый дачник или бомж, – втоптанная в землю, лежит рваная красно-белая ленточка. Когда уже тут всё закопают?
Судя по всему, я не первая, кто с непривычки утыкается в эту канаву, шагая по тропинке, натоптанной собачниками из нашего дома. Огибаю её, обходя вокруг.
…Кот с лапой начал так стремительно поправляться, словно прошёл не один день, а уже неделя. Этого просто не может быть! Вчера ещё: гнойно-некротические массы, которые я пинцетом выгребала из огромной полости, едва ограниченной тонкой а-ля умирающей кожицей на грани некроза. А сегодня: кожа приросла, нет никакого гноя, и регенерация такая мощная, что розовенькое мяско прёт, – еле отлепила поглощаемый растущей тканью марлевый тампон. Вот что значит помочь антибиотиками организму, который стремится выздороветь! Есть чему поучиться.
– Глазам своим не верю! – обвожу взглядом всех присутствующих: хозяев кота и Эмму, с которой мы держим пациента, завалив его набок, на столе. Смеюсь: – У вас не кот, а Терминатор какой-то! Никогда ещё не видела такой мощной и быстрой регенерации!
– Он на лапу начал наступать, – смеётся женщина – сегодня она спокойна и жизнерадостна.
Кот немного матерится, но вполне сносно даёт себя обработать и забинтовать. Даже укол антибиотика переносит стойко, не дёрнувшись, а вчера чуть не сожрал нас всех. Сажаем его в переноску.
Поразительно.
– Такими темпами он сэкономит вам кучу денег, – радуюсь не по-детски. – Какие там две недели! Четыре-пять дней, максимум!
Вычёркиваю красной ручкой рекомендации в своём же назначении: «Возможна повторная хирургическая обработка с удалением некрозов». Отменяется это всё!
– Это вам, – растроганно говорит женщина, за ленточку доставая из пакета и протягивая большой, красивый торт.
– Спасибо, – отвечаю, радостно принимая его.
Торт – это прям очень кстати. Очень.
…Следом приходит Ника, и её регенерация тоже радует моё сердце. Ставлю ей ещё одну пиявку.
– Чувствует себя хорошо, ест, пьёт, играет! – радостно сообщает её хозяин.
– Очень хочется показать собаку нашему стоматологу, Ирине, – говорю ему напоследок, попутно играя роль свахи. – Запишитесь к ней на приём.
– Хорошо! Мы обязательно! Мы всенепременно! – радостно восклицает он.
Мысленно потираю ладошки: ну, вот и ладненько… На свадьбу только позовите – уж очень я люблю такие мероприятия.
Перед уходом мужчина оставляет деньги на чай. На пачку чая. Большую пачку дорогого элитного чая.
Такса Ника. Стадия регенерации.
…Затем приносят трёх щенков на вакцинацию.
– Мы слышали, что Вы увольняетесь, – расстроено говорит женщина и протягивает мне шоколадку: – Это Вам.
Да откуда вы узнали-то? Эмма?
Пока я развожу вакцины, она сидит, нахохлившись, на стуле и заносит данные о щенках в журнал. Не выдержав моего весёлого взгляда, поднимает глаза, фыркает и с горечью, в никуда, замечает:
– Приходят… Уходят… А мне оставайся тут! Работай!
…Следующая на приём, повторно – кошка с абсцессом на спине, тоже с улучшением: всё постепенно заживает, затягивается изнутри.
– Продолжайте обработки, – говорю её хозяевам.
Отпускаем их. Холл пустой, больше пока никого.
– Ишь ты блин… Улыбается она ещё! – недовольно замечает Эмма, агрессивно прочертив поля в дежурном журнале и на исходе страницы сломав карандаш.
Только тут замечаю, что рот у меня растянут в широчайшей улыбке. Что? Я действительно этому рада?