Кошка, совершенно не проявляя больше интереса к происходящему, деловито направляется к стене, подходит к ней впритык и останавливается. Затем она оборачивается, смотрит на меня и… проходит сквозь стену, за которой находится улица. Вижу, как в стене равномерно и быстро исчезает её передняя часть, затем задняя, и последним уплывает хвост, призывно взмахнув перед окончательным исчезновением самым кончиком.
Что? Что я только что видела? Моё потрясение разрастается до огромных размеров. Ебать этот компот вместе со всеми косточками!
Мне нельзя её потерять. Приближаюсь к стене. Ну-ка… Я тянусь до стены рукой и ожидаю, что вот-вот пальцы упрутся в твёрдую поверхность пластиковой панели, – вместо этого они проходят сквозь стену, не ощутив никакого сопротивления. Отдёргиваю руку.
Сквозь меня совершенно беспрепятственно пролетает синий столик на колёсах, который катит Ира, – не успеваю даже удивиться или испугаться. Судя по всему, сейчас они повезут собаку на ИВЛ. Похоже, в этом сне у неё есть шанс остаться в живых, и это уже не мой сон. Нужно уходить отсюда.
Снова запускаю пальцы сквозь стену; затем кисть, руку… плечо… и, наконец, погружаю в неё голову. Снаружи накрапывает мелкий дождик, и рядом на земле сидит кошка, всё также невозмутимо глядя на прямо перед собой и помахивая хвостом. Ждёшь ты меня, что ли? Прохожу сквозь стену полностью. Вау.
Холод на улице не ощущается, дождик – тоже. Кошка встаёт и неторопливой трусцой бежит прочь. Быстро иду за ней; она на бегу периодически оборачивается, как будто проверяет, не сильно ли я отстала.
Вот бы это был сон! Я бы рассказала Ире, что видела эту кошку, и что смерть – это не конец!
Мы переходим дорогу, по которой несутся машины, причём кошка даже не думает притормаживать: быстрой трусцой она выбегает на трассу, прямо под колёса приближающейся фуры.
– А-а-а! – вскрикиваю, закрыв лицо руками. Фура на полной скорости проносится мимо. Ну, всё: сейчас будет месиво из кишок и шерсти! Ненавижу всё это! Кошмарнее этого кошмара сложно и придумать!
Открываю глаза. Кошка, как ни в чём не бывало, пересекает вторую половину дороги и выбирается на обочину. Никакого месива. Ни кишок, ни шерсти.
Отдуваюсь. Что ж. Как бы там ни было, а мне нравится этот сон! Шагаю прямо под колёса едущему по обочине велосипедисту. Тот спокойно проезжает сквозь меня – даже руль не вильнул! Весёленькое дело!
Кошка стоит на другой стороне дороги, обернувшись и подёргивая хвостом, – как будто говорит: «Ну что ты там застряла? Го!»
Шагаю на дорогу, смело пересекая её большими шагами. Слева и справа – с обеих полос – сквозь меня проносятся легковые машины; выхожу на обочину. Кошка бежит дальше. Следую за ней.
Глава 50. Любовь
Боишься смерти? Можно подумать, ты живёшь…
Третий этаж в облупленном, стареньком, кирпичном здании – меня никогда не пустили бы сюда просто так. Но вот – маленькая палата со стенами светло-жёлтого цвета, металлическая пружинная кровать, и на ней лежит чьё-то тело. Женское тело. На плече – манжетка для измерения давления. На правой руке – катетер, куда фигачит капельничка. От круглых присосок, прилепленных на голое тело, тянутся провода – прямиком к маленькому, современному аппаратику, стоящему рядом с кроватью. Бегущая линия ЭКГ на экране сопровождается методичным пипиканьем. Руки выпростаны поверх одеяла, на безымянном пальце левой – прищепка с идущим от неё проводом, который тянется к тому же прибору.
Лицо…
«Эк тётку угораздило-то», – с удивлением думаю я, разглядывая чужое женское опухшее лицо.
Голова забинтована, как у красноармейца – такую повязку, в виде чепчика, мы тренировались накладывать в школе на уроках Гражданской Обороны. Нос распухший, под закрытыми глазами – огромные фиолетовые синяки, и поллица заклеено пластырями. Одни из них фиксируют трубку, торчащую из ноздри – судя по всему, через неё пациентку кормят; другие – крест-накрест – удерживают две толстые гофрированные трубки, соединённые в один переходник и вставленные в рот. Шумное дыхание аппарата ИВЛ, напоминающего скорее серую плоскую панель древней подводной лодки с доисторическими круглыми ручками и датчиками, отражает процесс воздухообеспечения. В общем, картинка так себе, не из весёлых.
В медицине всё гораздо серьёзнее, чем у нас. У них на кроватях есть антитренделенбург139, не побоюсь этого слова, которое означает всего-то наклон по продольной оси, а смахивает на название австрийского города. Профилактика пролежней. Но это на хороших медицинских кроватях, а не на таких пружинных раритетах, как эта койка, стоящая в палате.