Пиздец.
– Ты вот это сейчас все серьезно?
Ты. Дин Винчестер, который знает про монстров и нечисть больше, чем кто-то еще в этом мире. Который дружит с ангелами и демонов изгоняет на “раз”.
– Конечно, – потягивается, делая короткий глоток из второго стакана. – Сэмми, расслабься. Сегодня ведь праздник. Можем мы отдохнуть? Как обычные люди.
Обычные, говоришь?
На продавленной скрипучей кровати разложен ярко-оранжевый свитер и кулечки конфет. Это типа подарки? Сэм переводит глаза на брата, который и правда абсолютно серьезен.
– Это розыгрыш, да? – беспомощно и, наверное, просяще.
– Нисколько.
Дин собирает рассыпавшиеся по полу бутылки и банки, зачем-то пихает все это назад в порвавшийся и промокший пакет. Сгружает все на вторую кровать и брата к себе тянет за ворот рубахи. Выдыхает ему прямо в губы, пуская по коже электрический ток:
– Сладость или гадость, малыш?
– С-сладость… – Сэм заикается и отчего-то очень сильно потеет. Глотает беспомощно свой же собственный выдох, когда язык брата толкается меж плотно сжатых, таких сухих губ.
Он губы ему раскрывает навстречу и бедрами притирается к бедрам. Совершенно неосознанно, потому что так надо. Потому что хочется и не хватает. Так сильно не хватает его. Чтобы полностью, чтобы насквозь и безумно.
Чтоб с ним.
– Это праздник. Это праздник, малыш… – Дин, он точно обдолбанный, пьяный. Дин тащит с себя рубашку, что застревает в локтях. Прикладывается губами к ключицам. Сэм… Сэм давится снова.
Не получается. Блять. Не выходит.
– Это праздник.
– Ты пьян.
– Я никогда еще не был трезвее.
И опрокидывает навзничь, накрывая собой. И целует. Целует, целует. Запуская в отросшие волосы пальцы, царапая ногтями затылок.
Это бред. Это жуть. Это дичь.
Сэмми закрывает глаза, подставляясь под касания и поцелуи.
Это праздник. Это праздник, малыш.
*
Завтра снова будут взрывы, погони. Перестрелки, ловушки и долгие часы – когда лишь вдвоем. В странном, давящем, тягучем молчании. Завтра Дин будет странно всматриваться, запинаясь на каждом “братишка”, и отдергивать руку, как от огня.
Это все случится не раньше, чем завтра.
========== 4. Почти не считается ==========
Комментарий к 4. Почти не считается
иллюстрация: https://clck.ru/TVeCp
— Я ведь не имею права тебя ревновать, — у Сэма едва шевелятся губы, а Дин…
Дин жмурится так, что глазам становится больно. Дин целует лохматый затылок и носом втягивает его аромат. Молоко и овсяные хлопья, которые ели на завтрак. Черничный джем к тостам, который так любит Сэмми. Почти как у нормальной семьи.
Почти не считается, верно?
— У тебя нет причины. Я здесь и, как видишь, один.
“Я с тобой. Я с тобой до конца”, — кричит он беззвучно, но лишь пальцы сжимают плечи брата сильнее через мягкую ткань измятой рубашки.
— Мне кажется, мы должны…
Дин прерывает раньше, чем Сэм успевает закончить:
— Обсудим стратегию предстоящей охоты чуть позже. У нас же вроде как маленький отпуск. Тут недалеко от мотеля был бар. Пойдешь со мной выпить? — Быстро. Очень уж быстро изо рта вылетают слова. Пулями из пулемета.
В ошметки разрывая решимость младшего брата сказать. Сделать уже тот самый шаг, что забьет последний гвоздь в гроб, где покоится выдержка Дина.
— Нет, Дин. Не пойду. — Очень тихо. Как будто губы онемели или он прикусил их прямо сейчас до крови. Как будто в горле застряло что-то… и даже дышать не выходит нормально, не то что что-нибудь говорить.
“Так будет лучше, мелкий. Уж ты мне поверь”.
Наверное, стоило бы зажечь верхний свет, разбивая полумрак, что путами сковал их тела, не позволяя одному от другого и на дюйм оторваться.
Сэм чуть поворачивает голову влево и губами прижимается к теплой руке, целует тонкий белый шрам, что белой ниткой вьется от запястья и выше.
— Я помню, как ты его получил.
Дин опять закрывает глаза. Сэм помнит. И он тоже не смог бы забыть.
Тогда ему было восемь, а Сэму — четыре. И мелкий удрал один погулять во дворе. Дин вовремя услышал испуганный вскрик и низкий рык огромной бродячей собаки. Через забор не перелез — буквально перелетел, не почувствовав, как распорол свою руку о гвоздь. Глубоко, потом кучу швов наложили.
— Ты всегда меня защищал.
— Я твой брат.
— Но сегодня. Дин… Все это… не надо.
Он просит. Он просит, целуя проклятый, почти бесследно исчезнувший шрам. Горячие капли — на коже, как угли.
А у Дина перед глазами тот мелкий белокурый пацан с глазами синими, как незабудки. Расширившимися от ужаса. Он помнит… у Сэма тогда даже голос пропал. Потом, когда закончилось все.
— Я сделаю все, чтобы ты оставался в порядке. — Выдыхает и прижимается к его спине еще раз. Как к источнику какой-то неведомой силы. Чтобы достало воли уйти, чтобы сделать шаг за порог. — Береги себя, Сэмми. Я позже вернусь.
И, с усилием высвободив руку из хватки, хлопает брата легко по плечу. На ходу подхватывает кожаную куртку с кровати.
Уже на крыльце слизывает с губ кисловатый прикус черники. С губ, что горят. Горят все еще…
Неоновая вывеска забегаловки, что через дорогу, слепит и заставляет слезиться глаза. Надо выпить. Выпить и, вполне возможно, склеить девчонку-барменшу в нелепой шляпе, должно быть, забытой каким-то ковбоем.
Кулак встречается с ближайшей стеной. Почему-то боль от разбитых костяшек не перекрывает другую. Ту, что вгрызлась глубоко и давно, ту, что гложет его час за часом. Днем за днем. Год за годом. Он с ней сросся, он с ней свыкся почти. Только изредка случаются срывы. Вот как сегодня.
— Я на все готов для тебя. Я люблю тебя, Сэмми.
Пятна крови на рубашке почти незаметны. Из притона напротив гремит рок-н-ролл. В окнах их номера все еще не зажигается свет.
Дин мог бы представить, как Сэм сидит там один и смотрит на стену. Дин мог бы… но нет. Он лучше зайдет сейчас в этот бар, чтоб напиться.
========== 5. Осенние мотивы ==========
Комментарий к 5. Осенние мотивы
иллюстрация: https://clck.ru/ShM4U
В Америке, наверное, нет городка, где они бы не отметились за годы кажущихся бессистемными скитаний — долгой гонки за демонами, перевертышами, кровососами, вендиго, призраками, джиннами, адскими псами, сиренами, даже драконами.
В Америке нет дороги, по которой бы они не прошли или не проехали на верной, нестареющей Детке.
В Америке точно нет придорожного мотеля, в котором не приходилось бы ночевать, перекусывая наспех сооруженными сэндвичами с копченым мясом или арахисовым маслом, запивая их темным пивом. Жалюзи закрывая плотнее и запирая дверь изнутри сразу на ключ и засов. Зная, что каждая их остановка на пути — только на время. Что десятки пар башмаков еще придется стоптать.
*
Покидая очередное временное пристанище, что, конечно, не стало им домом, Дин забрасывает в багажник плотно набитый рюкзак, проверяет в револьвере обойму.
— Сэмми, все забрал? Ну, погнали. Странные новости из Небраски. На кукурузных полях нашли идеально ровные концентрические круги. Их заметили при облете с вертолета пожарной охраны. Фермеры до того грешили на бродячий скот, вытаптывающий посевы. Раньше шум не подняли, ведь урожай уже убран, осталась только сухая ботва…
Сэм пристраивает свой рюкзак рядом, тут же укладывает ружье, которое чистил все утро.
В ответ на рассказ брата складывает домиком брови:
— Такие огромные, что можно увидеть лишь с воздуха? Странно. С таким мы еще не сталкивались.
— Мы — нет, но не забывай про рисунки Наски в Перу.
— Так там-то птицы и насекомые, обезьяна, инопланетянин в скафандре, цветы, здесь же — просто круги, заметь, вытоптанные в кукурузе.
Дин проверяет крепления размещенного в багажнике арсенала. Захлопывает крышку.
— Угу. Вот только мы имеем десятки правильных окружностей самых разных размеров с единым центром. Напоминает ведьминский ритуал. Между прочим, ночами по периметру жители ближайшего городка видели странные огоньки. Может быть, светлячки?