Когда они вышли на улицу, уже погрузившуюся в сумрак, Егор, изумленный картиной поднимавшегося по стремянке Вильгельма, засунувшего руки в карманы, испуганно обвел пустую стоянку местами.
– Что-то не так? – спросил Почитатель, уже открывший водительскую дверь.
– Я, ну…
– Да говори уже, хватит мямлить! – прикрикнул Вильгельм, но сделал это так устало, что даже удивился своему тону. И когда успел утомиться?
– Меня обещали подвезти до дома, но уже уехали! – на одном дыхании выпалил Егор.
– Так тебя подвезти надо или что? – С каждым словом сил у Вильгельма было словно меньше, и голос становился тише.
– Я… Я и сам дойду, наверное, – прошептал Егор и вновь оглянулся на пустырь. По темневшему небу проплывали тучи, тянуло холодом.
– Садись уже, подвезу. Давай, без разговоров.
Егор попытался отказаться, но сдался и сел на переднее сидение. Вильгельм пару минут подышал прохладой и ароматом приближавшегося дождя, сел и завел машину. Егор, никогда не ездивший в подобных автомобилях, хотел было сказать какой-то комплимент. Пару минут он думал, а потом ляпнул, что внутри до сих пор пахнет кожей, а Эльгендорф хмыкнул.
– Чем же тут должно пахнуть?
Егор промолчал.
Вильгельм включил климат-контроль закрыл окна и отгородился от города затонированными стеклами. Егору стало не по себе. Начальник был странным, про него всякое говорили. А находиться в закрытом помещении с тем, у кого, как говорил Олег, «не все дома», страшновато.
Это было неправдой – дома у Вильгельма нет, поэтому и никого там тоже, соответственно, быть не могло. А отсутствовать – тем более.
Они выехали на дорогу, Вильгельм включил музыку. Егор вздрогнул от неожиданности – он такую музыку не слушал, всегда пугался и переключал.
– Где живешь? – поинтересовался Вильгельм. Вокруг желтели фонари, а улицы были темно-серыми. Люди стояли на остановках и старались поскорее оказаться дома. Тучи надвигались.
– На улице Сентябрьской, дом тринадцать, – тихо ответил парень и вцепился в рюкзак. – Но вы меня просто на углу остановите. Во двор не заезжайте, если можно.
До дома доехали быстро, всего за три песни, попав лишь под два светофора. Улица находилась в районе на противоположной стороне реки, а дом стоял неказистым малиновым особняком в семь этажей с небольшими окошками и цветочным магазином на первом этаже. Его окружали стройки.
Егор, вцепившись в рюкзак сильнее, растекся в благодарностях, но, когда понял, что Вильгельму от его слов ни холодно, ни жарко, поблагодарил еще раз и убежал во двор. Эльгендорф проводил его взглядом.
«Странный он все-таки, этот Егор. И чего он так испугался?»
Когда Вильгельм приехал, уже разошелся дождь, похолодало. Дома пахло блинами, мылом и освежителем воздуха «морской бриз». Почитатель повесил пальто на крючок, оставил мокрые от дождя ботинки на коврике в прихожей. На кухне было чисто, на плите кипел чайник, а Шура сидела на столе и жевал арахис. Вильгельм обрадовался уюту.
Почитатель сходил к себе в спальню, переоделся в домашнее. На кровати сидела Лилиан и дрыхла. И даже она в тот вечер перестала раздражать.
Когда Вильгельм вернулся на кухню, за столом уже сидел Нуд, который, стоило завидеть перебинтованные ладони Почитателя, подлетел к нему и начал расспрашивать, все ли хорошо и не нужно ли было вызвать помощь. Вильгельм улыбнулся и сказал, что беспокоиться не стоило и что он все равно не чувствовал боли от царапин.
Ужинали блинами и горячим шоколадом, варить который пришлось Вильгельму, потому что Нуд не доставал до тумбочки. Однако карлик тоже не стоял без дела – он сумел вскипятить чайник. От Джуди новостей не было, а голова Вильгельма сплошь забита мыслями о людях. До глубокой ночи они, в компании Лилиан и Шуры, смотрели фильм про Космос. Вильгельм объяснял Нуду, что все это – полнейшая выдумка, а карлик радостно болтал ногами и жевал попкорн.
Спали крепко, на диване, накрывшись одним огромным пледом. Лилиан подползла к Вильгельму и, мечась между желанием задушить его хвостом и получить на следующий день на обед сверчков, в который раз выбрала второе и тоже засопела.
Глава шестая
Класс белый, полный белых стульев, парт и обклеенный белыми обоями. Воздух пах стерильной чистотой. Профессор Грохнворт монотонно диктовала лекцию, а с тридцать учеников чертили конспекты на экранах в столах. Они даже не поднимали голов, которых оказалось больше, чем тел, старались успеть запечатлеть все в планшетах. Оно и понятно – этот предмет был одним из самых важных на курсе. На последней парте занимались другим.