Он издал короткий вздох, похожий на смесь изумления и смеха.
— Я позволю тебе вернуться к этому, а я сообщу на ресепшн, что ты его увидишь. Кажется, они сказали, что его зовут Алекс. Он поступает с симптомами, связанными с недавним обострением рассеянного склероза. Думаю, просто усталость и, возможно, общая боль.
Я киваю.
— Хорошо, с этим будет достаточно легко справиться.
Я возвращаюсь к своему столу, чтобы закончить записи предыдущих пациентов, и это не занимает много времени, пока мой медицинский ассистент Синди не сообщает мне, что мой дополнительный пациент уже здесь.
— Я только что разместила вашего следующего пациента. Ранее он наблюдался у доктора Шаха, но я забыла сказать ему, что его здесь больше нет. — Она смотрит себе под ноги, ее щеки пылают от румянца смущения. — Может, мне пойти и сообщить ему об этом до того, как ты войдешь?
— О нет, Синди, все в порядке. Ты получила его жизненные показатели или еще какую-нибудь информацию о том, что привело его сюда сегодня?
— Да, жизненные показатели в норме, у парня мускулатура на несколько дней, поэтому его ИМТ был почти тридцать три. — Ее комментарий заставляет меня усмехнуться, когда она продолжает. — Система EMR автоматически отметила его как тучного, но ты можешь сказать, что он в отличной форме. В остальном все выглядит нормально. Он сказал, что последние две недели чувствует усталость и не может избавиться от нее, а также испытывает боли в мышцах.
Ее прежнее смущение прошло, и на ее юном лице поселилась огромная ухмылка. Она почти дрожит от возбуждения; должно быть, она счастлива от предстоящих выходных.
— Спасибо, Синди. Ты готова отправиться в дом?
Глава 14
Алессандро
Я сижу в смотровом кабинете, ожидая прихода доктора Шаха, когда слышу два полузнакомых голоса, разговаривающих за дверью. Я не могу разобрать, о чем они говорят за толстой деревянной дверью. Я не могу сказать, кому принадлежит второй голос — все приглушено, но полагаю, что первый голос — это Синди, ассистент доктора Шаха. Голоса затихают, и я слышу стук в дверь.
— Входите, — зову я его.
— Я еще не устроил вам пип-шоу10, доктор Шах, — добавляю я, усмехаясь. Обычно на таких приемах мне не приходится раздеваться до халата или чего-то еще.
Тот, кого я вижу входящим в дверь с Синди на буксире, определенно не доктор Шах. Моя грудь сжимается, как только она входит в комнату.
— Кэт? Что ты здесь делаешь? И где доктор Шах?
Мои брови поднимаются на лоб, в голове царит смятение.
— Я… вы пришли на прием по поводу симптомов рассеянного склероза?
Лицо Кэт все больше краснеет, и она явно взволнована. Откуда она знает, зачем я пришел?
Доктор Шах подписал договор о неразглашении; он буквально не может сказать другим сотрудникам, зачем я пришел. Даже Синди не разрешается находиться со мной в палате после того, как она снимет показатели. Я не могу допустить, чтобы информация о моем состоянии просочилась в прессу из-за чьего-то болтливого рта; они устроят из этого целый день. Моя карьера закончится, когда моя команда узнает, что у меня дегенеративное заболевание, которое может привести к потере двигательной функции.
Единственный человек, связанный с командой, который знает об этом, — мой тренер, и она точно ничего не скажет. Ей лучше знать и молчать, чем не знать о моем режиме приема лекарств и еще больше увеличивать риск травм.
— Где доктор Шах?
Я говорю это гораздо резче, чем следовало бы, особенно если учесть, какой испуганной выглядит сейчас Кэт.
Синди отвечает: — Мне очень жаль, мистер Де Лаурентис, это все моя вина! Я совсем забыла сказать вам, что доктор Шах больше не будет вашим лечащим врачом, потому что он ушел из практики.
Я решительно качаю головой.
— Я не хочу с вами говорить. Мне нужно к доктору Шаху, он был моим лечащим врачом на протяжении многих лет.
Я скриплю зубами и с каждой секундой все больше расстраиваюсь.
Как могло случиться, что он только что покинул клинику, и никто не удосужился сообщить мне об этом? Неужели они не думали, что это важно?
Конечно, меня не видели несколько месяцев, но для таких ситуаций должен существовать протокол.
Я в крайнем замешательстве. Я знал, что Кэт работает в здравоохранении, поскольку ее брат никогда не молчит о ней, но я не знал, что она работает в этой чертовой неврологии.
Выпрямив позвоночник, Кэт устремляет на меня взгляд, который говорит мне, что я нахожусь на тонком льду.
— Мне жаль, что это стало тебя шоком. Я видела твоё имя в карте, но мы с тобой никогда раньше не обменивались фамилиями, поэтому я не знала, что ты — тот пациент, которого я буду наблюдать.