Израсходовав последний, пятый, патрон, она вынула гранаты, взвела предохранители и теперь сама стала ждать немцев. Ее глаза были большие, ясные и спокойные. Она посмотрела в ту сторону, где был спасительный кустарник и куда убежал Шелковников, вздрогнула, всем существом своим беззвучно закричала: «Он убежал! Люди, милые, смотрите за ним! Алексей Петрович, девчата, товарищ генерал, вас много, он убежал, смотрите, смотрите за ним!» Это было последнее, о чем она подумала. Нет, пожалуй, не последнее. Когда немцы, осмелев, поднялись и толпой побежали к ней, она сжала в руках гранаты и подумала с тревогой, сумеет ли сделать то, что нужно? Решила: сумеет, обязана суметь!..
И она в последний раз подняла на врага большие, ясные и спокойные, как утренний рассвет, глаза. И в ее глазах читалось: если бы надо было, если бы ей было суждено еще жить, она повторила бы то, что делала сейчас, повторила бы еще и еще раз, сегодня, завтра, тысячу и миллион лет вперед, если бы людям угрожала такая же опасность, какая угрожала сейчас, когда против будущего людей встал фашизм…
Немцы окружили ее. Вздрогнула земля, и на том месте, где лежала Варя, где сбились в кучу немцы, полыхнул огонь взрыва. Она сумела сделать то, что нужно…
А через несколько дней на запрос особого отдела армии шифровкой «смерш» поступил ответ с ее места жительства. Никаких компрометирующих данных «за гражданкой В. М. Карамышевой не значилось».
