Гэлбрэйт Серина. Будьте моими… мужьями
Бонусная история к "Сердцу огня и льда".О перипетиях личной жизни Лиссет.
Утро.
Наверное. В таком состоянии — голова словно гудящий колокол, во рту пустыня, обоняние, кажется, и вовсе еще не проснулось, создавая мерзкое ощущение затяжного насморка, — ни в чем нельзя быть уверенной.
Рядом посопели, шевельнулись и затихли. Я облизнула пересохшие губы, открыла глаза.
Господин Юлиан Оррик собственной персоной. Лежит себе на боку, лицом ко мне и, судя по ровному дыханию, еще спит. Ладненько, все могло быть и хуже. Афаллийский колдун — не самый печальный выбор. Он в меру привлекателен, мил, много шутил, не задавал лишних вопросов и когда предложил покинуть бал и плавно переместиться на какую-то закрытую вечеринку, я согласилась. Дальше была вечеринка, маленькое частное собрание для своих в одном из особняков неподалеку от императорского дворца.
Выпивка.
Много выпивки.
Невесть откуда возникший наглый кошак — следил, что ли, прошлыми двумя отказами не удовлетворившись? По-моему, откровенно приставал и лапы распускал.
Снова выпивка.
Танцы.
М-м… опять выпивка? Пес подери, дальше не помню. Хотя нет, разрозненные фрагменты всплывают.
Гостиница. Начавшиеся еще в лифте жадные поцелуи. Впопыхах содранная одежда. Круговерть из рук, ног, членов и даже хвостов… вроде бы.
О чем я только думала накануне?
Переместила взгляд с лица Юлиана на видимую из моего положения часть комнаты. Большое окно с не задернутыми шторами щедро впускало солнечный свет, с улицы доносился шум машин. Утро определенно не раннее. Интересно, в логове меня уже хватились? Шель наверняка волноваться начнет…
На талии под одеялом ощущалась рука, обнимающая по-хозяйски, и что-то пушистое касалось ног. На мою попытку пошевелиться ответило вялым подрагиванием.
Хвост! Причем мой собственный!
Это ж только по пьяни можно сотворить такую частичную трансформацию! В трезвом состоянии не повторишь ни в жизнь!
Осторожно — чисто на всякий случай — пощупала свое ухо. Фу-ух, обычное, человеческое. Провела языком по зубам — ровные, без удлиненных клыков.
— Лисонька, ты уже куда-то собралась?
Твою ж чащу!
Я не могла так низко пасть. Вот просто не могла. Даже после трехлетнего воздержания. Даже пьяная. И… куда этот-то смотрел, который безмятежно сопит передо мной в обе дырки?!
— Спи, рано еще, — мой персональный позор прижался теснее к моей спине и хвосту, обнял крепче.
— Мне… — голос прозвучал сипло и жалко, — э-эм-м… домой пора…
— Ты взрослая девочка и не обязана возвращаться домой строго к десяти. И не говори, что папенька заругает.
За что мне это наказание, а?!
Теперь ясно, почему в обрывках воспоминаний несколько больше частей тела, чем бывает обычно. Но как… как, ради праматери, я опустилась до секса с этим мелким вертлявым котом?! И этот… колдун тоже участвовал и не возражал, что странно и удивительно для человека.
Худший секс втроем в моей жизни.
Первый секс втроем в моей жизни. И я ни пса не помню!
Хотя… оно и к лучшему. Меньше помню — крепче спать буду.
— Мне правда пора, — я приподнялась на локте, пытаясь высвободиться из двойного объятия — рука Юлиана обнаружилась где-то в районе бедра. — Было… э-э, неплохо, но хорошего понемножку.
— Лисонька, конфетка моя, это было не неплохо, это было феерично, — удовлетворенно отозвался Эрин и нежно погладил меня по хвосту. — И хвостик твой мне понравился.
Да неужели? Сказать того же о его… кхм, хвосте я не могу.
Юлиан снова зашевелился, поморщился и перевернулся с бока на спину, оставив наконец мое бедро в покое.
— Нельзя ли потише? — мученически вопросил он. — Я человек, у меня похмелье тяжелее проходит.
— Лисонька хочет от нас сбежать, — охотно сообщил Эрин.
Дернув хвостом, дабы избавиться от второй наглой лапы, я кое-как села, придерживая на груди край одеяла. Сидеть с хвостом не слишком удобно, хорошо хоть, только один, а не все три. Кошак бесил по-тихому. Одежда… ну, как и следовало ожидать, разбросана по всей спальне. Надеюсь, платье уцелело. Добираться через полгорода до логова в звериной ипостаси в случае, если наряд пал смертью храбрых, не улыбалось совсем.
— Прекрати называть меня Лисонька, — не сдержавшись, огрызнулась я.
— Ты же лиса, как тебя еще называть? — искренне удивился Эрин. — Не кисонькой ведь.
— Скажи еще — киска!
— Что плохого в слове «киска»? — пробормотал Юлиан, растирая лоб и переносицу. — Если, разумеется, отбросить тот идиотский пошлый подтекст, который в него иногда добавляет нынешняя молодежь.