— И ты так настойчиво пытаешься спасти меня… уберечь от неких опасностей, — тару я приняла, сделала несколько глотков, чувствуя, как ледяная жидкость обожгла горло. — От какой опасности — в целом или от чего-то конкретного? Или от кого-то? Твоя союзница ведь затаилась где-то неподалеку от нашего логова, верно?
— Все, хватит, — кошак попытался забрать стакан.
Я не сдавалась. Покрепче сжала пальцы на стеклянной таре, потянула на себя и резко отпустила. Оставшаяся вода плеснула склонившемуся Эрину в лицо, растеклась пятном по рубашке и закапала покрывало. Кошак выпрямился, отшатнулся, а я рванулась к графину. По моим прикидкам, я вполне могла ухватить его одной рукой и…
Волна слабости накатила внезапно, рассыпалась роем разноцветных мушек перед глазами, вынудив сначала застыть в неудобной позе на краю постели, не понимая, почему вдруг тело опять перестало слушаться, а затем без сил откинуться обратно на подушку.
— Какого пса… — я с трудом подняла руку, провела кончиками пальцев по лицу.
— Прости, Лисонька, но пока иначе нельзя, — раздвоившийся кошак отер мокрую физиономию рукавом, поставил стакан на столик.
— Ты…
Ненавижу тебя… и второго тебя… откуда ж вас столько?!
— Все будет хорошо, надо только потерпеть немного, — оба кота вновь сели на край постели, погладили меня по голове.
— Меня… будут искать…
Наверное.
— Возможно. А возможно, им будет не до твоих поисков.
— Ес-с-сли с-с…
Язык еле ворочался, веки отяжелели, и такая сонливость напала, что и не рыпнешься. Вашу ж чащу…
— Не волнуйся, я постараюсь сделать все, чтобы твоя подруга не пострадала, — голос кошака уплывал все дальше и дальше. — И ты тоже. Что до… прочих моих грехов прошлого, то, надеюсь, когда-нибудь мне удастся вымолить твое прощение…
Странное какое-то снотворное. Никогда особо не баловалась этой дрянью, но, по моему разумению, действовать оно должно несколько иначе.
Или кошак подмешал в воду специальное снотворное?
Или вообще чего дополнительного туда добавил?
Ох, доберусь я до тебя, так доберусь, когтеточка драная…
Как только соображать более внятно начну. И собственным телом управлять.
Сознание возвращалось периодически, урывками, я воспринимала окружающий мир смутно, словно сквозь туманную пелену, и никак не могла понять, что происходит. Тело не слушалось по-прежнему, неожиданно тяжелое и неповоротливое, оно лежало вялым кулем там, куда его положили, и не торопилось оказывать посильную помощь мысленному возмущению и искреннему желанию встать. В результате я проваливалась обратно в темные затягивающие сны раньше, чем успевала разобраться хоть в чем-то и предпринять хоть какие-то действия.
Поначалу я приходила в себя в той же спальне, правда, освещенной уже не так ярко — вероятно, Эрин сподобился выключить пару ламп. Сам кошак то сидел рядом, то находился где-то поблизости, судя по запаху, но вне моего несколько затуманенного поля зрения. Один раз мне даже показалось, я слышала его голос, доносящийся то ли из коридора, то ли из соседней комнаты. С кем-то разговаривал? Но я никаких посторонних запахов не чуяла… хотя в таком состоянии нельзя судить о чем-либо наверняка.
Тьма.
Тихий ласковый голос надо мной, легкое прикосновение к лицу и к запястьям и обрывки фраз, смысл коих упрямо ускользал.
— …потерпи еще немного… скоро все закончится… ты будешь в безопасности… Юлиан позаботится о тебе… уверен, он с этим справится лучше, чем я…
Я не хочу терпеть, я хочу на свободу! Выпустите меня уже из этой клетки в собственном мозгу!
Опять тьма, полная ощущения притаившейся в черноте угрозы.
— Лиссет?!
Кто-то вновь трогал и гладил мое лицо, поворачивал голову и тормошил меня саму. Веки я разлепила с трудом, в который уже раз пытаясь собраться с мыслями и сориентироваться.
Комната вроде все та же.
А запах и склонившийся ко мне мужчина — нет.
Я втянула воздух и, кажется, расплылась в глупой донельзя улыбке.
— Юлиан?
— Лиссет, — маг обеспокоенно всмотрелся в меня. — Как ты себя чувствуешь?
— Не знаю… все время спать хочу, — пожаловалась я. — Просыпаюсь и снова засыпаю, просыпаюсь и засыпаю… Представляешь, Эрин, гад такой, меня похитил.
— Да, он сказал, — хмуро отозвался Юлиан.
— Можно я его загрызу?
— Можно. Но попозже. А сейчас давай уйдем отсюда.
Да я и не против уйти.
Мысленно.
На деле Юлиан смог лишь усадить меня, после чего я закрыла глаза и повалилась обратно на подушку. Наверное, снова заснула, потому что когда открыла в следующий раз, то уже обнаружила себя сидящей на переднем пассажирском в машине. За рулем Юлиан, за пределами салона — то ли вечер поздний, то ли и вовсе ночь. Свет фар разрезал темноту, выхватывая черные силуэты кустов и деревьев по обеим сторонам дороги, разметку на неширокой трассе, редкие неработающий фонарные столбы. Я шевельнулась, с усилием подняла руку и тоже потрогала лицо, будто оно могло измениться за столь короткий срок. Мысли и ощущения бессистемно ползали взад-вперед, словно слепые котята, но прохладный воздух, проникающий через полуопущенное стекло, приятно освежал и если не дарил долгожданную ясность сознания, то, по крайней мере, привносил намек на скорое просветление.